Рим. Военная анархия (235 - 285)

Последний император из династии Северов Александр и его мать Юлия были убиты взбунтовавшимися солдатами в 235 году. С этого момента начался быстрый упадок императорского чекана, который был остановлен только реформой Аврелиана в начале 270-х годов.

С 235 по 238 гг. трон занимал Максимин Фракиец (Гай Юлий Вер Максимин Фракиец) - Император Цезарь Гай Юлий Вер Максимин Август (Imperator Caesar Caius Iulius Verus Maximinus Augustus) - Гай Юлий Вер Максимин Фракиец.

Он родился в семье фракийского крестьянина и прошел путь от рядового воина до имератора. Во время войны на германской границе после расправы под Майнцем над Александром Севером войска провозгласили его императором. Максимин нанес ряд поражений алеманнам в 235 г., сарматам и дакам в 236-237 гг. В войне с сенатской партией, возглавляемой Гордианами, Максимин и его провоглашенный цезарем сын осадили Аквилею и погибли во время вспыхнувшего в собственном лагере мятежа.

С именем Максимина выпускались золотые ауреусы и квинарии, серебряные денарии и квинарии, сестерции, дупондии, ассы, семисы и квадрансы. С именем жены Паулины - денарии и сестерции. С именем его сына - Максимуса - денарии, сестерции, дупондии, ассы, семисы и квадрансы.

Асс, 236 г., бронза (10,82 г.). Аверс - Максимус, MAXIMVS CAES GERM, реверс - священные предметы, PIETAS AVG, SC.

В 235 г. некий Тит, которого греческий историк Геродиан называет Квартином, оспаривал трон у Максимина Фракийца, возглавив восстания арабский лучников. Этот Тит был убит в своей палатке одним из своих друзей или своими собственными солдатами, которые вновь присоединились к Максимину.

Гордиан I (238) - Марк Антоний Гордиан - Император Цезарь Марк Антоний Гордиан Семпрониан Римский Африканский Старший Август (Imperator Caesar Marcus Antonius Gordianus Sempronianus Romanus Africanus Augustus).

Стал римским императором в апреле - мае 238 г. Как представитель крупных африканских землевладельцев был выдвинут претендентом в императоры. Сенат поддержал его против Максимина Фракийца. Гордиан I сделал соправителем своего сына, носящего то же имя - Гордиан (II). Последний погиб у Карфагена в битве против нумидийского легиона, оставшегося верным Максимину. Гордиан I после этого покончил с собой.

Гордиан II (238 г.) - Марк Антоний Гордиан - Император Цезарь Марк Антоний Гордиан Семпрониан Римский Африканский Младший Август (Imperator Caesar Marcus Antonius Gordianus Sempronianus Romanus Africanus Augustus).

От имени отца чеканились ауреусы, денарии, сестерции.

С именем сына - денарии и сестерции. Монеты отца и сына Гордианов одинаковы по легенде аверса, но классифицировать их можно по портрету - худое и старое лицо у отца и лысая голова у сына.

Денарий, 238 г., серебро (3,3 г.). Аверс - Гордиан II, IMP M ANT GORDIANVS AFR AVG, реверс - Провиденция (персонификация предвидения, божественного провидения), PROVIDENTIA AVGG.

После смерти обоих Гордианов, сенат, открыто выступивший против Максимина, избрал императорами Бальбина и Пупиена. После смерти Максимина соправители стали оспаривать друг у друга старшинство, но оба были убиты преторианцами на 99-й день правления.

Пупиен (апрель-июль 238 г.) - Марк Клодий Пупиен Максим - Император Цезарь Марк Клодий Пупиен Максим Август (Imperator Caesar Marcus Clodius Pupienus Maximus Augustus).

Бальбин (апрель-июль 238 г.) - Децим Целий Кальвин Бальбин - Император Цезарь Децим Целий Кальвин Бальбин Август (Imperator Caesar Decimus Caelius Calvinus Balbinus Augustus).

Монеты Бальбина - денарии, антонинианы, сестерции, дупондии, ассы. Пупиена - те же номиналы, а также ауреусы.

Антониниан, 238 г., серебро (4,7 г.). Аверс - Пупиен, IMP CAES M CLOD PVPIENVS AVG, реверс - рукопожатие, AMOR MVTVVS AVGG.

После убийства Максимина и кратковременного правления императоров Пупиена и Бальбина преторианцы провозгласили сына Гордиана II, внука Гордиана I императором. После пограничных боев на Дунае в 242-244 гг. Гордиан III возглавил борьбу против персов в Сирии и Месопотамии, погиб на Евфрате.

Гордиан III (238-244 гг.) - Марк Антоний Гордиан - Император Цезарь Марк Антоний Гордиан Август (Imperator Caesar Marcus Antonius Gordianus Augustus).

С именем Гордиана III выпускались золотые ауреусы и квинарии, серебряные антонинианы, денарии и квинарии, сестерции, дупондии и ассы. с именем его жены - Транквиллины - денарии, сестерции, дупондии и ассы.

Асс, 238-244 гг., бронза (11,1 г.). Аверс - Гордиан III, IMP GORDIANVS PIVS FEL AVG, реверс - Летиция, LAETITIA AVG N S-C.

Со времени этого правления количество выпускаемых антонинианов увеличивалось (вплоть до реформы Диоклетиана в последнем десятилетии третьего столетия). Вес золотых монет также уменьшался, хотя проба их оставалась высокой. Асс выпускался в небольших количествах и нерегулярно.

Денарий от правления к правлению изменялся в весе и пробе.

Филипп I Араб - Марк Юлий Филипп - Император Цезарь Марк Юлий Филипп Август (Imperator Caesar Marcus Iulius Philippus Augustus) занимал трон в 244-249 гг.

Он участвовал в убийстве Гордиана III. Начал своё правление с заключения мира с персами и установил хорошие отношения с Сенатом. В апреле 248 г. он провёл празднования тысячелетия Рима. Однако летом того же года готы вторглись в Мезию (современная Болгария) и появились императоры-узурпаторы на Балканах и на Востоке. Чтобы справиться с этими проблемами, Филипп назначил Деция командующим данубийскими войсками, но популярность последнего в армии привела к тому, что этот человек был провозглашён императором. Филипп и его сын были убиты в битве при Вероне.

С именем Филиппа Старшего чеканили золотые ауреусы и квинарии, серебряные антонинианы, денарии и квинарии, сестерции, дупондии и ассы. Его жена Отацилия удостоилась ауреусов, антонинианов, денариев, квинариев, сесетрциев, дупондиев и ассов.

Сын императора Филиппа I Араба и Отацилии Северы Филипп II Младший (Марк Юлий Филипп) был убит преторианцами, как только сведения о поражении Филиппа Араба достигли Рима. С его именим отчеканили ауреусы, антонинианы, денарии, квинарии, сестерции, дупондии и ассы.

Во время правления Филиппа I объявилось достаточное число самозванцев - Спонсиан, Силбаннак, Иотапиан и Пакатиан.

Спонсиан (между 244 и 249 гг.) - возможно, император-узурпатор в правление Филиппа I Араба. Иизвестен по очень таинственным ауреям, найденным в Трансильвании в 1713 г. Эти монеты считаются либо варварским подражанием монетам семьи Мунициев (II в. до н.э.) из-за сходства реверсов, либо более современными подделками плохого качества.

Силбаннак (между 244 и 249 гг.) - Марций Силбаннак - известен только по одному антониниану, как говорят, найденному в Лотарингии. На основе стилистических критериев монета датируется правлением Филиппа Араба. Лицевая сторона даёт портрет императора Силбаннака с легендой "Imp. Mar. Silbannacus Aug". На обратной стороне изображён Меркурий, держащий Победу и кадуцей, а так же легенда с читаемым текстом "Victoria Aug".

Силбаннак, возможно, был связан с Галлией, так как Меркурий был там особенно почитаем (он появляется и на более поздних монетах Постума, императора Галлии во второй половине III в. Поэтому можно с определенной степенью вероятности сказать, что в течение 240-х гг., человек по имени Силбаннак был провозглашён императором в Галлии или в одной из провинций Германии и что он, возможно, имел галльское происхождение.

Иотапиан (между 244 и 249 гг.) - Император Цезарь Марк Флавий Ру(ф?) Иотапиан Август (Imperator Caesar Marcus Flavius Ru(fus?) Iotapianus Augustus). Узурпатор в правление Филиппа I Араба и, возможно, Деция Траяна.

Иотапиан, известный из сообщений Аврелия Виктора, Зосима и Полемия Сильвия, восстал на Востоке против Филиппа. Согласно Виктору, Иотапиан претендовал на родство с Александром. Большинство учёных полагают, что он через родство с Севером Александром указывал на принадлежность к династии Северов из сирийской Эмесы. Однако, так же возможно, что узурпатор утверждал, что он потомок Александра Великого из Македонии: имя Иотапиан созвучно именам королев Иотапы I и II, из царского рода Коммагены.

Обстоятельства, при которых закончилось восстание этого самозванца, неизвестны за исключением того факта, что Иотапиан был убит своими собственными солдатами. Неизвестно как отреагировали на восстание, и при Филиппе ли вообще оно произошло.

Существуют несколько антонинианов Иотапиана. Их лицевая сторона показывает узурпатора и даёт его полное имя. На обратной стороне читается "Victoria Aug(usti)" и показывается Победа с венком и пальмой. Хотя эти изображения могли сообщать о победе восставших над войсками Филиппа, но, скорее всего, лишь пропаганда.

Деций Траян (249-251 гг.) - Гай Мессий Деций - Император Цезарь Гай Мессий Квинт Деций Траян Август (Imperator Caesar Caius Messius Quintus Decius Traianus Augustus) или Император Цезарь Гай Мессий Квинт Траян Деций Август (Imperator Caesar Caius Messius Quintus Traianus Decius Augustus).

С его именем связано начало возвышения иллирийцев. Будучи сенатором и верховным главнокомандующим в Паннонии и Мезии, своими войсками был провозглашен императором в противовес Филиппу, организовал во всем государстве первое систематическое преследование христиан. В борьбе против вторгнувшихся карпов и готов погиб у Абритта в Мезии.

Чеканил ауреусы, антонинианы, денарии и квинарии, сестерции, дупондии, ассы, семисы и квадрансы. С именем жены - Этрусциллы - ауреусы, денарии, сестерции, дупондии и ассы.

Геренний Этруск (251 г.) - Император Цезарь Квинт Геренний Этруск Мессий Деций Август (Imperator Caesar Quintus Herennius Etruscus Messius Decius Augustus).

Гостилиан (251 г.) - Император Цезарь Гай Валент Гостилиан Мессий Квинт Август (Imperator Caesar Caius Valens Hostilian Messius Quintus Augustus).

Геренний Этруск родился в Паннонии где-то между 220 и 230 гг. и был достаточно взрослым, чтобы проходить военную службу в правление отца. Судя по своим отроческим портретам на сохранившихся монетах, Гостилиан был значительно моложе. Оба они получили титулы цезарей, затем "предводителей молодежи" (princeps iuventutis) и, наконец, августов.

После мощных вторжений карпов и готов в Дакию и Мезию Деций и Геренний Этруск повели экспедиционные силы против готского короля Книвы. Когда варвары были на пути к своей родине, загруженные добычей от своих успешных кампаний, две стороны встретились в Абритте (Гисарлак, около Разграда в современной Болгарии). Книва сумел заманить своих противников в болотистую область и почти полностью уничтожить. Оба августа погибли.

Деций и Геренний Этруск, таким образом, стали первыми римскими императорами, которые были убиты внешними врагами на поле сражения. Выжившие провозгласили Требониана Галла императором даже при том, что младший сын Деция Гостилиан уже имел номинальную власть в Риме. Этот потенциальный конфликт разрешился годом позже, когда смертоносная вспышка чумы забрала жизнь мальчика, а его мать (Августа Геренния Этрусцилла) была смещена.

Правление Деция и его сыновей обычно воспринимается как одно из худших в ряде разрушительных поворотных моментов, называемых "кризисом 3-го века". Всё же, несмотря на его неудачи, латинские источники благоприятно оценивают Деция (а также его старшего сына) как образец традиционных принципов.

С именем Геренния выпускались ауреусы, антонинианы, денарии и квинарии, сестерции, дупондии, ассы. С именем его брата - Гостилиана - те же номиналы.

Юлий Валент Лициниан (250 г.) и Приск (251 г.) претендовали на трон в правление Деция.

После поражения Деция от готов и его смерти Требониан Галл провозглашается императором (июнь 251 г.). Он ведет войну с готами и персами на Востоке, в борьбе с претендентом на престол терпит поражение и погибает.

Требониан Галл (251-253 гг.) - Гай Вибий Требониан Галл - Император Цезарь Гай Вибий Требониан (или Требоний) Галл Август (Imperator Caesar Caius Vibius Trebonianus (Trebonius) Gallus Augustus).

Портрет Требониана появлялся на золотых ауреусах и квинариях, серебряных антонинианах, денариях и квинариях, сестерциях, дупондиях и ассах.

Этот правитель сделал попытку прекратить снижение веса золотых монет путем выпуска двойного ауреуса (бинио), очень похожего на антониниан.

Волузиан (251-253 гг.) - Император Цезарь Гай Вибий Афиний Галл Вендумиан (или Вендумий) Волузиан Август (Imperator Caesar Caius Vibius Afinius Gallus Vendumianus (Vendumius) Volusianus Augustus).

Был сыном Бебианы и Требониана Галла. Последний стал императором и сделал Волузиана Цезарем. Волузиан стал его Августом-соправителем в ноябре 251 г. Они вернулись в Рим и сидели там два года, пока враги атаковали империю на севере и на востоке. Легионы Эмилиана, нового наместника Мезии, провозгласили его Августом, и Волузиан с Галлом были умерщвлены своими собственными людьми в июле 253 г.

Волузиан отметился золотыми ауреусами и квинариями, серебряными антонинианами, денариями и квинариями, сестерциями, дупондиями и ассами.

Эмилиан (253) - Марк Эмилий Эмилиан - Император Цезарь Марк Эмилий Эмилиан Август (Imperator Caesar Marcus Aemilius Aemilianus Augustus).

Происходил из Мавретании. В 252 г. стал наместником Нижней Мезии. Весной 253 г., собрав разбросанные военные силы, напал на готов и прогнал их за Дунай, раздав деньги, собранные для уплаты дани, солдатам, в результате чего в июле-августе 253 г. был провозглашен императором. Двинувшись на Италию, Эмилиан встретился с армией Требониана Галла вблизи Сполето. Галл с сыном Волузианом были убиты своими солдатами. Эмилиан был признан Сенатом императором, но вскоре и сам был убит собственными солдатами при приближении армии Валериана, двигавшегося на помощь Галлу.

Сименем Эмилиана выпускались ауреусы, антонинианы, денарии, сестерции, дупондии и ассы. С именем жены - Корнелии Суперы - денарии. Также интересен выпуск очень редких антонинианов в честь этой императрицы.

Валериан (253-260 гг.) - Публий Лициний Валериан - Император Цезарь Публий Лициний Валериан Август (Imperator Caesar Publius Licinius Valerianus Augustus).

Происходил из италийской сенаторской фамилии. В Реции своими войсками был провозглашен императором. Соправителем сделал своего сына Галлиена. Во время их совместного правления кризис достиг высшей точки. Так как под угрозой нападения находились все границы Империи, Валериан поручил в 254 г. своему сыну защиту рейнско-дунайской границы, а сам отправился в восточные провинции, где с 257 г. почти безуспешно пытался отражать нападения персов на Каппадокию и Сирию. Инфляция, узурпация власти в провинциях и гонения на христиан в 257-258 гг. увеличивали всеобщую анархию. Валериан потерпел поражение от персидского царя Шапура I при Эдессе и попал в плен. Умер в персидской темнице.

Валериан чеканил золотые ауреусы и квинарии, серебряные антонининаы, денарии и квинарии, сестерции, дупондии, ассы, семисы и квадрансы. Его жена Маниниана удостоилась тех же номиналов, кроме золотых квинариев. Проба ауреуса была понижена до 700-800.

Галлиен (253-268 гг.) - Публий Лициний Эгнаций Галлиен - Император Цезарь Публий Лициний Валериан Эгнаций Галлиен Август (Imperator Caesar Publius Licinius Valerianus Egnatius Gallienus Augustus).

Сын Валериана и до 259 г. соправитель последнего. В 254-259 гг. оборонял рейнско-дунайскую границу от вторжений в Римскую империю франков, алеманов, маркоманнов, готов и др. В 259 г. нанес поражение продвинувшимся до Медиолана (Милана) аламанам. После того, как его отец попал в плен, стал единодержавным правителем. Все время его правления было заполнено борьбой против многочисленных узурпаторов в провинциях, которые в большинстве случаев поддерживались местной аристократией. Мелких узурпаторов Галлиену удалось устранить. Вследствие вторжения варваров отпали Дакия (в 255 г.), Декуматские поля (в 259 г.), временно была потеряна также Реция. В западной части Империи в 259 г. возникло галльское государство Постума, на Востоке - царство Пальмира.

Во внутренней политике Галлиен опирался на муниципальную аристократию. В 262-263 гг. в ходе армейской реформы он закрыл сенаторам доступ в армию в пользу всадников, создал кавалерию, в основном из иллирийских отрядов. Начатые его отцом гонения на христиан он прекратил. Как образованный филэллин и друг Плотина, Галлиен покровительствовал неоплатонизму. Был убит возле Медиолана во время восстания командира конницы Авреола.

В правление Галлиена выпускались золотые ауреусы и квинарии, антонинианы, денарии, сестерции, семисы и квадрансы. В честь Августа, Веспасиана Тита, Нервы, Траяна, Адриана, Антонина Пия, Марка Аврелия, Коммода, Септимия Севера и Александра Севера чеканились биллонные квинарии, сестерции, дупондии и ассы. С именем Салонины и Салонина - жены и сына императора - золотые ауреусы и квинарии, биллонные денарии и квинарии, сестерции, дупондии, ассы, семисы и квадрансы.

С приходом к власти в 253 году Валериана и его сына Галлиена началось окончательное растворение денежной системы Августа. Следствием захвата Персии в 260 году была частичная потеря управления и контроль на Востоке перешел к королевству Пальмира. Королева Пальмиры Зенобия и ее сын Вабалат выпускали биллонные тетрадрахмы на монетном дворе Александрии Египетской и антонинианы в Антиохии сирийской.

Незадолго до этого западные провинции - Галлия, Британия и Испания вышли из-под центрального подчинения и реально управлялись командиром Рейнских легионов Постумом. Фактически в течении 14 лет это было независимое государство. Эта децентрализация не могла не отразиться на денежном обращении и выпуске монет. Серебряный антониниан, серьезно "полегчавший" в начале 250-х годов (при Галлиене вес его составлял 2.7 грамма, изготавливался из меди, покрытой тонким слоем серебра), опустился до уровня бронзовой монеты малого номинала, полностью утратив все следы драгоценного металла.

Сестерций, дупондий и асс чеканились более-менее продолжительное время, но исчезли из обращения, когда антониниан превратился в бронзовую монету. Последний раз сестерций старого типа чеканился при императоре Постумусе (259-268 гг.)

Государство было фактически банкротом. Вместе с коллапсом серебряного чекана почти прекратился выпуск асса и его фракций. Обширный провинциальный бронзовый чекан переживал сходную участь, и многие монетные дворы греческих имперских городов сделали свои последние выпуски в честь Галлиена и его жены Салонины. Хотя проба золотых монет поддерживалась, вес отдельных образцов значительно различается и показывает лишь слабые попытки придерживаться какого-либо стандарта.

Салонин (260-261 гг.) - Публий Лициний Корнелий Салонин Валериан.

Сын императора Галлиена и Салонины. В 258 г. в юношеском возрасте был назначен цезарем. Двумя годами позже при помощи своего наставника Сильвана и, по всей видимости, при участии местного военачальника Постума, Салонин был произведен в ранг августа и стал командующим на всей протяженности рейнской границы. В отсутствие Галлиена, участвовавшего в походах, номинальная власть в западной части Империи принадлежала юноше, хотя реальные политические решения принимал, по всей видимости, Сильван. Такое положение дел оказалось роковым, когда Сильван поссорился с Постумом. Ссора переросла в ожесточенное противостояние, и Постум, собрав свои отряды, осадил Салонина и Сильвана в 260 г. в Кёльне. После захвата города Салонин был предан смертной казни.

Требеллиан, Цельз и Сатурнин, возможно, императоры-узурпаторы, правившие между 260 и 268 гг.

Во время единоличного царствования Галлиена (260-268 гг. н.э.) Требеллиан, как сообщают, был провозглашён императором в Исаврии (Малая Азия). Возможно, он также контролировал Киликию, но был разбит и убит Камсисолеем, полководцем Гиллиена, родом из Египта, братом Теодота, который разбил Муссия Эмилиана.

Согласно "Истории Августов", Цельз, частное лицо, а когда-то трибун, жил в Африке в своих имениях. За свою справедливость и свой высокий рост, он был провозглашён императором Вибием Пассиеном, проконсулом Африки, и Фабием Помпонианом, военным начальником ливийской границы, и облачён в одежду богини Целестины. Сообщается, что по прошествии всего лишь семи дней некая Галлиена, родственница Галлиена, убила его. Его тело было брошено собакам. Восстание и вовлечённые в него люди, очевидно, выдуманы.

Сатурнин, согласно "Истории Августов", - "лучший полководец времён Галлиена". Он, как нам сообщается, был провозглашён императором войсками и убит своими собственными солдатами, потому что был слишком строг. Очевидно, он вымышлен, как и Требеллиан с Цельзом.

Ингенуй (260 г.) - наместник Паннонии, узурпировавший верховную власть в 260 г. н.э. после разгрома и пленения императора Валериана персами. Ингенуй бросил вызов его сыну и наследнику Галлиену и в Сирмии объявил себя императором при поддержке своих мёзийских легионов. Однако его успех был кратковременным, так как в том же году Галлиен разбил его в битве при Мурсе Майор.

Регалиан (260 г.) - римский полководец при императорах Валериане и Галлиене - в 260 г. был провозглашен императором. К этому времени Регалиан командовал римскими легионами в Иллирии. Не в состоянии удержать в повиновении легионы, Регалиан вскоре был убит. С именем Регалиана и его жены Друантиллы были выпущены биллонные антонинианы.

Макриан (260-261 гг.) - Макриан Тит Фульвий Юний - сын полководца Фульвия Макриана, в 260-261 гг. правил вместе с братом Квиетом на Востоке. После пленения и гибели императора Валериана от рук персов в 260 г., Фульвий Макриан и будущий префект претория Баллиста, сами не имевшие возможности претендовать на престол, провозгласили императорами Макриана и Квиета. Это свершилось в 260 г., и многие восточные провинции (Сирия, Египет и ряд областей Малой Азии) немедленно признали их власть. Однако в остальной Империи императором был Галлиен, сын и наследник Валериана. Поэтому было решено оставить Квиета и Баллисту в Сирии для контроля за положением на Востоке, а Макриан и его отец предприняли поход против Галлиена. В 261 г. они дошли до Дуная и где-то в Иллирии были встречены и разбиты Авреолом, полководцем Галлиена. И отец, и сын нашли там свою смерть. С именами Макриана старшего и его сына известны биллонные антонинианы.

Квиет (260-261 гг.) - Квиет Тит Фульвий Юний - сын полководца Фульвия Макриана и младший брат узурпатора Юния Макриана. В 260 г., после персидского плена и смерти императора Валериана, Квиет со своим братом были провозглашены императорами восточных провинций. Квиет оставался в восточных провинциях, когда его отец и брат предприняли поход на Рим, стремясь подтвердить свои притязания на императорский трон. В сражении с отрядами узурпатора Авреола отец и сын Макрианы были убиты, а Квиет, находившийся в Эмезе, был вынужден противостоять правителю Пальмиры Оденату в 261 г. Последнему удалось захватить Квиета и предать его смерти. Чеканились биллонные денарии, семисы и квадрансы.

Известны еще имена возможных самозванцев того времени - Валент (261 г.), Пизон (261 г.) и Муссий Эмилиан (261-262 гг.).

Постум (259-268 гг.) - Марк Кассианий Латиний Постум - Император Марк Кассианий Латиний Постум Пий Феликс Непобедимый Август Германский Величайший, Великий Понтифик, наделен властью народного трибуна 11 раз, Император 10 раз, Консул 5 раз, Отец Отечества, Проконсул (Imperator Caesar Marcus Cassianius Latinius Postumus Pius Felix Invictus Augustus Germanicus Maximus, Pontifex Maximus, Tribuniciae potestatis XI, Imperator X, Consul V, Pater Patriae, Proconsul).

Римский полководец Постум, узурпировавший в 258-259 гг. власть в Галлии и основавший собственное сепаратное государство. Он смог выстоять против Галлиена и подчинить себе Британию и Испанию. Постум был убит под Могунциаком в 268-269 гг. во время солдатского восстания. Чеканились золотые ауреусы и квинарии, антонинианы, сестерции, дупондии и ассы. После правления этого императора прекращается выпуск больших номиналов аурихалковых и бронзовых монет.

В Галльской империи Постума денежный кризис проходил менее драматично. Золотой чекан производился по четкому стандарту. Его антониниан, хотя и ухудшенный, в основном был лучшего качества, чем тот же у Галлиена. Постум даже выпускал незначительные партии монет меньших номиналов, включая непопулярные в обращении большие по размерам двойные сестерции. Монетный двор новоявленной империи был основан в Колонии Агриппине. И он был далеко не единственным, возникшим в третьем веке. Рим постепенно терял свою роль стратегического сердца империи.

Лелиан (269 г.) - узурпатор, поднявший восстание против Постума, первого императора т.н. «Галльской империи». Не известны ни дата его рождения, ни его происхождение. В большинстве источников имя Лелиана приводится неверно, а его полное имя (Ulpius Cornelius Laelianus) встречается только на легенде одной из первых отчеканенных им монет. Нет прямых письменных или эпиграфических свидетельств о том, какую он занимал должность. На этот счет существует несколько различных предположений, основывающихся на анализе нумизматических данных, но, по-видимому, он был либо легатом XXII Перворожденного (Primigenia) легиона, либо наместником Верхней Германии. Главным аргументом в пользу этой гипотезы выступает тот факт, что все источники единодушно утверждают, что центром его восстания был город Могунциак (Майнц), столица провинции Верхняя Германия. Известны ауресы, биллонные антонинианы, денарии, семисы и квадрансы с его именем.

В источниках не указывается точная дата начала и конца узурпации, но, скорее всего, Лелиан восстал против Постума в феврале или марте 269 г. Судя по числу монет с его именем, восстание должно было длиться максимум два или три месяца. Лелиан был разбит и, вероятно, убит в Майнце войсками Постума. Вскоре после того, как Постум захватил город, он и сам был убит своими собственными солдатами (за то, что не дал им разграбить бывшую столицу Лелиана) и его сменил Марий.

Марий (269 г.) - второй император т. н. «Галльской империи». Возможно, выбор солдат был продиктован тем, что его имя, Марк Аврелий Марий, напоминало им о благоденственных днях правления императора II в. Марка Аврелия и, вероятно, считалось добрым предзнаменованием.

Происходил из простой семьи, был ремесленником из низшего класса. Вероятно, он был лишь временным солдатским ставленником, выбранным в период хаоса, последовавшего вслед за убийством Постума. Очевидно, Марий находился в крайне сложном положении с самых первых дней своего правления. Его золотые и серебряные монеты подчеркивали согласие в армии (concordia militum) и верность солдат (fides militum). Кроме того, Марию вскоре пришлось столкнуться с проблемой лояльности Викторина, у которого было больше прав претендовать на императорский престол.

Вероятно, Марий первым делом позволил солдатам разграбить Могунциак. Затем он отправился в Августу Треверов (современный Трир) и стал использовать для чеканки своих монет местный монетный двор, а бывший монетный двор Лелиана перенес из Могунциака в Колонию Агриппину (современный Кёлн). Все источники единодушно утверждают, что Марий правил только два дня, после чего был убит и его сменил Викторин. Но, судя по числу монет с его именем, он должен был править в течение более продолжительного срока, впрочем, не превышавшего 3 месяцев. Таким образом, убит он был примерно в середине 269 г., вероятно, из личной мести. Через два дня в Августе Треверов был провозглашен императором Викторин.

С именем Мария чеканились ауреусы, семисы и квадрансы.

Антониниан, 269 г., бронза (3,23 г.). Аверс - Марий, IMP C MARIVS P F AVG, реверс - рукопожатие, CONCORDIA MILITVM.

Викторин (269-271 гг.) - Марк Пиав(в)оний Викторин выделялся своим знанием военного дела и при первом императоре т. н. «Галльской империи» Постуме сделал блистательную карьеру. В 266-267 гг. он занимал должность преторианского трибуна (tribunus praetorianorum), а в 267 или 268 г. вместе с Постумом был ординарным консулом. Имя Викторина указывает на то, что его предки были выходцами из западных провинций империи. Поскольку после смерти Викторина его мать потратила значительные средства на подкуп войск, можно сделать вывод, что его семья обладала значительным богатством. Он был провозглашен императором Галльской империи войсками в Августе Треверов осенью 269 г. (до 10 декабря) после кратковременного правления Мария. Как законный правитель он был признан в Галлии и Британии, но на Испанию его власть не распространялась. Столица и главный монетный двор Викторина находились в Колонии Агриппине. Вероятно, он чеканил монеты также в Августе Треверов. Это были золотые ауреусы и квинарии, биллонные антонинианы, а также семисы и квадрансы.

Антониниан, 269-270 гг., бронза (2,74 г.). Аверс - Викторин, IMP C PIA V VICTORINVS P F AVG, реверс - Фидес между двумя стандартами, FIDES MILITVM.

По всей видимости, Викторин потратил большую часть своего правления на то, чтобы вернуть территории, отколовшиеся от Галльской империи и перешедшие под контроль центрального правительства. Он не предпринимал никаких действий, чтобы распространить свою власть за пределы Галлии и Британии. Проблемы, с которыми Викторину пришлось столкнуться в Галлии, достигли своей кульминационной точки, когда против него восстал Августодунум (современный Отен), вставший на сторону Клавдия Готского. Летом 270 г. после семимесячной осады войска Викторина взяли, разграбили и частично разрушили этот город.

Одержав победу в Августодунуме, Викторин вернулся на север страны и сделал своей резиденцией Колонию Агриппину. Несколько месяцев спустя, в начале 271 г. он был убит одним из своих офицеров, актуарием (заведующим продовольствием) Аттитианом, вероятно, из личной мести9. Его мать Виктория обладала большим влиянием среди войск Галльской империи, благодаря чему ей удалось добиться обожествления сына и решить вопрос наследования. Она подкупила войска, чтобы те поддержали её ставленника, наместника Аквитании Г. Пия Эсувия Тетрика.

Тетрик I (271-274 гг.) - последний император т. н. «Галльской империи» Г. Пий Эсувий Тетрик происходил из знатного рода. Согласно Евтропию, он имел звание сенатора и, когда в начале 271 г. в Колонии Агриппине был убит Викторин, он занимал должность презида провинции Аквитания (praeses provinciae Aquitaniae). Мать Викторина Виктория подкупила войска в пользу Тетрика, благодаря чему он в свое отсутствие был провозглашен императором и надел порфиру в Бурдигале (Бордо) весной того же года.

Тетрик I был признан императором в Галлии и Британии и не предпринимал никаких действий для того, чтобы распространить свою власть за пределы этих территорий, предоставив инициативу законному императору Аврелиану. Ведь пока Аврелиан был занят войной с Пальмирой, тот мог восстановить свою над юго-востоком Аквитании и западной частью Нарбонской Галлии, которые вернулись в состав Римской империи в правление Клавдия Готского.

Вернувшись с победой из восточных областей империи в 273 г., Аврелиан сразу же приступил к покорению Галлии. Тетрик I и его сын, которые в конце 273 г. - начале 274 г. находились в Августе Треверов и 1 января 274 г. вступили здесь в совместное консульство, вынуждены были выступить со своими войсками на юг, чтобы дать отпор Аврелиану и его армии, продвигавшейся через Северную Галлию. Решающее сражение произошло в феврале или марте 274 г. «в земле каталавнов», близ современного города Шалона-на-Марне. Во время битвы Тетрик I и его сын Тетрик II сдались Аврелиану, бросив своих солдат на произвол судьбы, но те отчаянно продолжали сражаться, что привело к большим потерям с обеих сторон.

Аврелиан сохранил жизни Тетрику и его сыну. Весной 274 г. обо они были проведены на триумфе, но Аврелиан выполнил свою часть уговора и простил их. Тетрик I получил даже должность корректора Лукании и спокойно окончил свои дни в Италии, скончавшись в преклонном возрасте.

Фаустин (274 г.) - узурпатор, поднявший восстание против Тетрика I, последнего императора т. н. «Галльской империи». Он известен только по нескольким упоминаниям в источниках, где говорится о том, что некий Фаустин подстрекал войско Тетрика к мятежу. Сведений о деятельности Фаустина во время восстания и о его дальнейшей судьбе нет.

С именем Тетрика I чеканились золотые ауреусы и квинарии, биллонные антонинианы, денарии и квинарии, семисы и квадрансы. При его сыне золотые и биллонные квинарии не выпускались.

Антониниан, 272-273 гг., бронза (2,57 г.). Аверс - Тетрик II, C PIV ESV TETRICVS CAES, реверс - Спес, SPES PVBLICA.

Клавдий II Готский (268-270 гг.) - Марк Аврелий Клавдий - Император Цезарь Марк Аврелий Клавдий Август (Imperator Caesar Marcus Aurelius Claudius Augustus). Одержал победу над готами при Наиссе. Во время реорганизации придунайских провинций и принудительного заселения готами безлюдных римских территорий умер от чумы в Сирмии.

Квинтилл (270 г.) - Марк Аврелий Клавдий Квинтилл - Император Цезарь Марк Аврелий Клавдий Квинтилл Август (Imperator Caesar Marcus Aurelius Claudius Quintillus Augustus). Брат императора Клавдия II Готского, после смерти которого был провозглашен императором. После провозглашения императором Аврелиана, покинутый своими солдатами, покончил с собой.

Клавдий Готский отметился ауреусами, антонинианами, дупондиями, ассами, семисами и квадрансами. Его брат Квинтилл - антонинианами, семисами и квадрансами.

Цензорин (между 268 и 270 гг.) - возможно, император-узурпатор в правление Клавдия II Готского.

Он был провозглашён императором своими солдатами, когда уже достиг отставного возраста. Как человек старой закалки, будучи увенчанным императорской властью, он показался столь невыносим в строгости, что его легионеры взбунтовались и убили его.

"Темные дни" кризиса империи были прерваны периодом частичного восстановления былого великолепия, инициированным Клавдием II Готским (268-270 гг.), а затем продолженным Аврелианом (270-275 гг.). Он не только вернул западные провинции, но и навел порядок на востоке.

К этому времени антониниан превратился в медную монету с небольшим добавлением серебра (в сплаве или тонком покрытии).

Аврелиан также провел частичную реформу денежной системы. Вес и размер антонинианов были увеличены (до 1/84 фунта), а содержание серебра установлено как 1 часть из 20 (5% содержания серебра). Часто, но не всегда в легенде присутствовало число "XXI" (или "KA" в греческом варианте). Асс снова стал выпускаться, но в малых количествах. Последователи Аврелиана выпускали его еще реже. Золотые монеты стали чеканить более регулярно, в обращение вновь ввели двойной ауреус - бинио. В таком состоянии выпуск монет просуществовал два десятилетия до реформы Диоклетиана (284-305 гг.), начатой в 294 году.

Аврелиан (270-275 гг.) - Луций Домиций Аврелиан - Император Цезарь Луций Домиций Аврелиан Август (Imperator Caesar Lucius Domitius Aurelianus Augustus).

Во время правления Аврелиана выпускались ауреусы, биллонные антонинианы, денарии, дупондии, семисы, квадрансы. Во время этого правления стали появляться буквы, обозначающие монетный двор. С именем жены Аврелиана - Северины - чеканили ауреусы. Вес ауреуса был установлен в 1/60 фунта, а проба вновь поднята до 980-990.

Аврелиан происходил из незнатной семьи, очевидно, из семьи колона. Вступив в римское войско, Аврелиан при Клавдии II он стал начальником конницы и после смерти императора был провозглашен солдатами дунайских легионов в Сирмии императором.

Победы, одержанные над ютунгами, сарматами, вандалами и готами, позволили восстановить дунайские границы Империи. Однако Аврелиан был вынужден в 271 г. уступить готам провинцию Дакию, большую часть современной Румынии. Вторжение алеманнов в Италию было остановлено в 271 г. у Павии. Для защиты от возможных нападений Аврелиан отдал распоряжение о строительстве дополнительных укреплений вокруг Рима и сохранившейся до наших дней т.н. Аврелиановой стены длиной 18,8 км.

Покорением Пальмирского царства Зеновии в 272-273 гг. и подчинением Галлии, узурпатор которой Тетрик в 274 г. сдался римлянам, Аврелиану удалось воссоединить с Империей почти все области и восстановить ее единство. За это Аврелиан был увенчан почетным титулом "Restitutor orbis" (Восстановитель мира).

Также Аврелиан провел денежную реформу и ввел культ ближневосточного бога солнца (Sol invictus), который в 274 г. был провозглашен высшим государственным божеством. Правление Аврелиана подготовило начавшийся с правления Диоклетиана доминат как выражение неограниченной власти императора. Аврелиан первым официально именовался господином и богом (Dominus et Deus) и носил диадему. Он пал жертвой заговора во время похода против персов.

Домициан (270-271 гг.) - император-узурпатор около 270-271 гг.

Домициан был провозглашён императором в начале царствования Аврелиана, но вскоре после этого был убит. Его восстание, кажется, было результатом варварских вторжений начала аврелианова правления. Он, возможно, тождествен полководцу Домициану, который победил Макрианов в 261 г. Обнаружение второго экземпляра монеты, на которой отчеканено его имя, подтверждает то, что Домициан был провозглашён императором.

Фелициссим (около 271 г.) восстал против императора Аврелиана и, возможно, провозгласил себя императором.

Фелициссим был начальником (rationalis) фиска при Аврелиане. Он подстрекал своих служащих подделывать монеты. Когда это было раскрыто, он поднял восстание на Целиевой горе. Императорские войска смогли подавить его, но с трудом. Фелициссим погиб в этой борьбе.

Септимий (около 271-272 гг.) - император-узурпатор в Далмации.

Септимий (или Септиминий) был провозглашён императором около 271-272 гг. в Далмации, возможно, в связи с тем, что региону угрожали вторжения готов. Септимий был вскоре после этого убит своими собственными войсками.

Урбан (около 271-272 гг.) - император-узурпатор. Восстал против Аврелиана приблизительно в 271/272 г., но вскоре после этого был убит. Возможно, что этот человек был выдуман.

Вабаллат (272 г.) - Луций Юлий Септимий Вабаллат Афенодор - царь Пальмиры в 266-272 гг., сын Одената и царицы Зеновии. Вабаллат унаследовал престол после смерти отца в 266 г. Вероятно, он носил и титул corrector orientis, высокую должность, на которую в Риме назначали сановников, занимавшихся проблемами восточных провинций и внешней политики на Востоке. Реальная власть в стране тем не менее принадлежала царице Зеновии, благодаря которой Пальмира переживала пик своего могущества. В 272 г. Вабаллат добился присвоения титула августа, но вскоре попал в плен к императору Аврелиану и был смещен с трона. От своего имени Вабаллат чеканил семисы и квадрансы.

Тацит (275-276 гг.) - Марк Клавдий Тацит - Император Цезарь Марк Клавдий Тацит Август (Imperator Caesar Marcus Claudius Tacitus Augustus).

Богатый сенатор из Интерамны (Терни) в Умбрии, в 273 г. - консул, после длительного междуцарствия после смерти Аврелиана в возрасте 75 лет стал императором. В Малой Азии он разгромил готов, захвативших территорию от Черного моря и до Киликии. Почти десятимесячное правление Тацита отражало реакцию знати на политику “солдатских императоров” - обострение отношений между сенатом и армией. При Таците выпускали ауреусы, биллонные антонинианы, денарии, дупондии, семисы, квадрансы. На короткое время при этом императоре серебряное содержание антониниана было увеличено вдвое (XI значилось в маркировке этих монет из Антиохии и Триполи).

Проб (276-282 гг.) - Марк Аврелий Проб - Император Цезарь Марк Аврелий Проб Август (Imperator Caesar Marcus Aurelius Probus Augustus).

Римский император с 276 г., воевал при императоpax Валериане, Галлиене, Клавдии II и Аврелиане, был провозглашен войском императором. Достиг выдающихся успехов в войнах против франков, германцев, вандалов и персов. Он принудил армию заниматься мирными строительными работами и был за это убит недовольными солдатами. Проб отменил введенный Домицианом запрет на виноградарство вне Италии и требовал расширения виноградарства в Галлии, Испании и Придунайских землях.

С именем Проба были выпущены ауреусы, антонинианы, дупондии, семисы, квадрансы. Измененния антониниана, введенные при Таците, были отменены.

Антониниан, 275 г., бронза (3,86 г.). Аверс - Проб, IMP C M AVR PROBVS AVG, реверс - Лаэтиция, LAETITIA AVGVSTI, IIII.

Сатурнин Юлий (278) - узурпатор в Восточной империи в ранний период правления императора Проба (около 278 г.) - предположительно мавр по происхождению. Один из самых способных и преданных полководцев императора Аврелиана, назначенный им верховным командующим на Востоке. Вскоре после того, как Аврелиана на троне сменил Проб, легионы Сатурнина провозгласили императором своего военачальника. Период Сатурнина оказался непродолжительным, но он успел наладить чеканку монеты со своим изображением в Антиохии. Сатурнин был убит в Апамее своими же легионерами.

Боноз (280 г.) и Прокул (280-281 гг.) - возможно, узурпаторы этого периода.

Кар (282-283 гг.) - Марк Аврелий Кар - Император Цезарь Марк Аврелий Кар Август (Imperator Caesar Marcus Aurelius Carus Augustus).

Выходец из Южной Галлии, он при императоре Пробе занимал должность префекта претория. Провозглашен императором норикскими и рецийскими войсками. Усмирил германцев и сарматов на Дунае, одержал победу над персами в Месопотамии. Затем, покорив Ктесифон и победоносно переправившись на противоположную сторону Тигра, внезапно скончался в своей палатке. Преемниками Кара стали его сыновья Карин и Нумериан.

Кар чеканил ауреусы, двойные антонинианы, антонинианы, дупондии, семисы, квадрансы.

Двойной аврелиан (антониниан) выпускался в 282 г. Маркировку "XI" объясняют удвоенным содержанием серебра в сплаве монеты (10% серебра, вместо XXI - 5%).

Карин (283-285 гг.) - Марк Аврелий Карин - Император Цезарь Марк Аврелий Карин Август (Imperator Caesar Marcus Aurelius Carinus Augustus).

Император с июля 283 г. до лета 285 г. Старший сын Кара, провозглашенный в 282 г. цезарем и регентом западных провинций. После смерти отца и брата Нумериана выступил против провозглашения Диоклетиана императором на Востоке и держал над ним победу в Мезии. В решающей битве при Марге был разбит и убит. К периоду его правления, считающегося концом эпохи принципата, относится начало восстания багаудов.

Карин чеканил золотые ауреусы и квинарии, антонинианы, дупондии, семисы, квадрансы и бронзовые монеты размера квинария. С именем его жены - Магнии Урбики - ауреусы, антонинианы, семисы, квадрансы. Его сына Нигриниана - ауреусы, антонинианы, семисы и квадрансы.

Нумериан (283-284 гг.) - Марк Аврелий Нумерий Нумериан - Император Цезарь Марк Аврелий Нумерий Нумериан Август (Imperator Caesar Marcus Aurelius Numerius Numerianus Augustus).

Младший сын Кара, назначенный им цезарем и принимавший по его приказу участие в войне с персами. После смерти Кара стал августом на Востоке (его старший брат Карин правил в это время западной частью Империи). Вернувшись после войны с персами, был убит в Малой Азии.

С именем Нумериана известны ауреусы, антонинианы, дупондии, семисы, квадрансы.

В середине третьего века на монетах начинают постоянно проставлять клеймо монетного двора. Это клеймо обычно состояло из трех смысловых групп:

• буквы P ("pecunia" - деньги), M ("moneta" - монета) или SM ("sacra moneta" - имперская монета);
• аббревиатура, обозначающей собственно монетный двор - от одной до четырех букв;
• буква, обозначающей номер серии (латинская - P (Prima) = 1, S (Secunda) = 2, T (Tertia) = 3, Q (Quarta) = 4 и т.д.; или греческая - A = 1, B = 2, G = 3, D = 4 и т.д.).

Возможны были и варианты записи, когда опускалась буква P, номер серии указывался где-нибудь в другом месте (внутри рисунка на одной из сторон монеты), или помещалась только аббревиатура монетного двора.

*) Лев I - император Восточной Римской империи (457-474 гг.). Означенные монетные дворы (а также константинопольский) после раздела Империи на Западную и Восточную в 395 году оказались в восточной части.

Провинциальные монетные дворы:

May 29th, 2007

Немецкие, испанские, итальянские, французские анархисты… все они внесли большой вклад в борьбу с европейским фашизмом. Официальные историки скрывают этот факт. Не стоит слишком полагаться на них при описании того, что грозит опрокинуть сложившиеся лубочные представления.

Для немецких анархистов кошмар начался задолго до 39-го года. Анархист еврейского происхождения Эрих Мюзам был арестован наци 28 февраля 1933 г., на следующий день после поджога рейхстага. Он был заключен в концентрационный лагерь Ораниенбург, а в 1934 г. его повесили. Наци пытались выдать это за суицид. В эту же эпоху анархисты и анархо-синдикалисты узнают, что такое лагеря Заксенхаузен, Дахау, Бухенвальд и т.д.

Реакция французских анархистов на начало войны была самой разной. Пацифисты вместе с Луи Лаканом объединились вокруг брошюры «Мир - немедленно»; они помнят бойню 14-18 гг. и не пожалеют усилий, пытаясь предотвратить войну, к сожалению неизбежную (Все же отметим, что некоторые заблуждающиеся анархисты, которых, к счастью было немного, позже смешают перемирие и пацифизм. Но кто не имел своих паршивых овец в то время?). Кроме того, были и многочисленные дезертиры и уклонисты, которые не имели никакого желания «жертвовать свей шкурой ради капитализма». Другие оказались в лагерях и тюрьмах и там продолжили борьбу.

И, наконец, конечно же анархи участвовали в маки [партизанских отрядах; прим. переводчика] и в сетях Сопротивления. Чтобы дать представление о различных ситуациях, приведем несколько примеров. В Марселе подпольная анархистская группа в течение трех лет издавала листовки, газеты и афиши. Одна из них называлась «Смерть коровам!» [Непереводимая игра слов. Mort aux vaches! Vache 1) корова; 2) полицейский (арго) 3) дрянь, подлец (разг.). Коровами также называли колаборционистов.] и призывала: «Да сдохнут все те, кто носит погремушки в виде свастики, красной звезды, ордена Подвязки, Лоранского креста или франкской секиры! Да здравствует свобода! Да здравствует мир! Да здравствует социальная революция!» В Тулузе 19 июля 1943 г. прошел подпольный анархистский съезд, на котором присутствовали делегаты из Тулузы, Ажана, Вильнев-сюр-Ло, Парижа, Марселя, а также индивидуальные участники (в т.ч. русский анархист Волин) и испанские наблюдатели из СНТ. Заключенному в марсельской тюрьме товарищу Андрэ Аррю, пришлось, как и другим участникам Сопротивления, испытать на себе сталинистскую подлость. Он был «забыт» одним ответственным типом во время коллективного побега. Это правда, анархи не были патриотами! Ле Аврэ Жорж Бурга, председатель местной секции Международной лиги борцов за мир, примкнет к группе Либерасьон-Нор под именем Колине. Другой уклонист, анархо-синдикалист Шарль Кортврен (он же Шарль Ридель, Луис Мерсье Вега…) закончит войну как аджюдан во Французских свободных силах! Известен также путь, пройденный Арманом Гатти. Подпольщик в Коррезе, политзаключенный, беглец, он станет «английским» парашютистом… В его фильме «Загон» показан концентрационный ад. Остров Олерон был освобожден разношерстной группой борцов сопротивления совместно с союзниками. Чтобы начать наступление, группа нуждалась в знамени. Выбрали знамя анархистов. Фотография обессмертила объединение либертариев. Герои дня гордо машут черным знаменем с мертвой головой (в память о Махно, не путать с пиратским штандартом!). Здесь и там, товарищи действовали в составе групп ФТР, МУР, ФФИ или автономно, готовили побеги, прятали беглецов, изготавливали фальшивые документы, участвовали в покушениях… зачастую в индивидуальном порядке, не оставляя следов. По этой причине нам нелегко сегодня соединить все части головоломки.

Не намного легче проследить жизненный путь испанских товарищей после победы Франко. Через месяц после подписания перемирия двенадцать тысяч республиканцев были тотчас же депортированы в Бухенвальд и Мотхаузен (Mauthausen ). По данным архивов СС, 80 % из них были анархистами или анархо-синдикалистами. Те из них, кто оказался в фильтрационных (insalubres ) лагерях на юго-востоке Франции, стремились продолжить антифашистскую борьбу. Тысячи из них ежедневно вербовались жандармами в Иностранный легион, где стали пушечным мясом. Чтобы убедить самых недоверчивых, французские власти уверяли их, что законность правления Франко будет оспорена союзниками после окончания войны. Другие испанские товарищи ушли в маки. СNT , FAI и FIJL объединились в Либертаное движение в изгнании (MLE ). Некоторые участники этих групп войдут в ФТР, где на них возложили всю грязную работу. Товарищей, которые прошли закалку в антифранкистской гериллье, никак нельзя было обвинить в нехватке смелости. К сожалению, темперамент не всегда спасал их. Об этом свидетельствует драма на плато Гриель в марте 1944-го. Анархисты вновь встретят своих товарищей в группах, которые назывались Либертад (освободит Ло и Кагор le Lot et Cahors ), Бидон 5 (в Арьеже), в маки Дордони, Авейрона, Савойи, Канталя, Корреза, Ланд, Жера, Руэрга, Лимузена, Веркора... Сенетиская [от СНТ] Либертадор специализировалась на военной разведке. Она сотрудничала с Intelligence service и BCRA . «Командир Раймон» (Рамон Вилья Капдевилья ) и две сотни испанских анархистов уничтожат вырезавших Орадур наци [Французский городок Орадур-сюр-Глан был уничтожен летом 1944 г. эсэсовцами из дивизии «Дас Райх». Они расстреляли всех мужчин, а женщин и детей загнали в церковь и сожгли заживо].

Увы, как и в Испании, враги – не только фашисты. Испанские сталинисты уничтожат множество анархистов. Социалистов нередко ждала та же участь. Расправы без суда и следствия и «исчезновения» были привычным делом в Оде, Авейроне, Арьеже, Ло…

По иронии истории мы вновь встретимся с испанскими анархистами… при Освобождении Парижа. Они первыми войдут в столицу 24 августа 1944-го. Пилотку и эспадрили [холщовые туфли на веревочной подошве] они сменили на униформу 2-й Бронетанковой дивизии генерала Леклерка. Когда был отдан приказ форсировать танковое наступление на Париж, Леклерк дал поручение Раймону Дрюну, капитану 9-й роты (целиком состоящей из анархистов). Первыйотряд прибудет из Италии. В 21.22 танки и бронетранспортеры, носящие такие имена как «Гвадалахара», «Эбро», «Мадрид», «Теруэль», «Аскасо», «Дурутти» , достигнут Городской Ратуши, на которой анархи поднимут французский флаг! Праздничная толпа поразила американцев. В ней оказалось 120 испанских анархистов, взобравшихся на крышу рынка. Луис Ройо-Ибанес – ветеран с бронетранспортера «Мадрид». В интервью «Юманите» 24 августа 2004 г. он первым делом вспомнил о своих товарищах анархистах, погибших в боях, которые продолжались вплоть до самого Берхтесгадена, до генерального штаба Гитлера.

Разумеется, когда историки упоминают о роле испанцев во Второй мировой войне или в Сопротивлении, всегда говорят об «республиканцах». Столь широкий термин помогает напустить тумана. 24 августа 2004 г., мэр Парижа открыл мемориальную доску, посвященную… «испанским республиканцам во Второй мировой войне». Лишь немногие журналисты поняли, кому на самом деле посвящена эта историческая достопримечательность.

Короче, анархисты, особенно испанцы, не ждали появления службы обязательного труда, чтобы начать действовать. [В сентябре 1942 г. правительсво Виши ввело обязательную трудовую повинность. Все мужчины от 19 до 50 лет и незамужние женщины от 21 до 35 лет могли быть направлены на работу в Германию]. Когда коммунисты лавировали между Германо-советским пактом и ксенофобским патриотизмом, анархи сразу поняли, что нужно действовать. Как сказал участник СНТ Пепито Розель: «Когда ФКП вернулась на баррикаду, мы долгое время ее обороняли».

В этот период, когда все упростилось, анархисты делали то, что могли и там, где могли. Если когорты ура-патриотических или голлистских историков «избегают» говорить о роли либертариев, то некоторые наши товарищи, предпочитающие романтизм дуррутистских или махновских эпопей, едва способны смириться с образом анархистов, воюющих в униформе легионеров или бойцов ФФЛ. Но такова история. Одно, несомненно. Те тысячи анархистов, что сражались в маки и в легионах ФФЛ, погибли в борьбе за цели, далекие от идеалов либертарного движения. Преданные (Франко, в конечном итоге терзал Испанию вплоть до 1975 г.) и «забытые», выжившие анархисты должны пережить еще один кошмар. Антифашистская и революционная борьба, которую они вели, была присвоена теми, у кого в голове была лишь одна идея: восстановить государство и взять власть в свои руки.

Не сумев направить сопротивление на революционный путь, анархисты, конечно же, могли попроситься в Национальный совет Сопротивления. Большинство испанцев были членами СНТ и число их было отнюдь не смехотворным. По мнению Пепито Розеля, у анархистов шансы на дальнейшее развитие были столь же велики, как и у других движений. Плохо организованные и, вероятно, испытывающие отвращение к разыгрываемой в верхах жульнической партии в покер, все они впали в уныние. Когда многие товарищи присоединились к сопротивлению в индивидуальном порядке, а не как представители организованного либертарного движения, анархисты, возможно, упустили исторический шанс. Дополнительный вопрос: можно ли было свергнуть франкизм силами последовательного анархистского движения во Франции?

Мы не просим, чтобы нас пожалели и не требуем для себя ни места в ура-патриотических парадах, ни своей доли в раздаче медалей. Успокойтесь, у нас нет никакого желания участвовать в шоу всеобщего согласия, приспособившем борьбу с нацизмом для нужд патриотической поминальной службы. Сироп, которым сочится празднование 60-летия Освобождения, имеет слишком горький привкус. Особенно в тех случаях, когда начинают прославлять некоторых бывших функционеров, активно сотрудничавших в «сопротивлении»…

В качестве предварительного итога, скажем, что пора предпринять серьезный исторический труд по реконструкции всех аспектов борьбы либератриев против европейского фашизма. Это был бы минимум того, что можно сделать в память о бескорыстных активистах, так ничего и не получивших в награду за свою деятельность.

Пако, член групы Зеро, гаврское отделение Федерации Анархистов.

http://monde-libertaire.info/article.php3?id_article=2946

Сегодня - день начала Великой Отчественной. И немногие знают, что анархисты также принимали достаточно активное участие в борьбе. Их позицию можно охарактеризовать словами исследователя анархизма Дубовика: «против трех врагов, имя которым - фашизм, большевизм и капитализм». Публикую тут следующие материалы: Вадим Дамье — Анархо-синдикалисты и Вторая Мировая война и часть статьи Дубовика — Вторая мировая война глазами анархической эмиграции, а именно статьи из газеты «Дело Труда-Пробуждение». Фотография испанских партизан-анархистов, участников движения Сопротивления во Франции, которая используется в качестве превью и заглавной картинки, взята с сайта libcom.org.

Вадим Дамье: АНАРХО-СИНДИКАЛИСТЫ И ВТОРАЯ МИРОВАЯ ВОЙНА

«Конец гражданской войны в Испании, – вспоминал немецкий анархо-синдикалист Рудольф Роккер, – стал прелюдией к еще большей катастрофе международного масштаба… Обрекая испанский народ на гибель, сорвали плотину, которая одна только и могла предотвратить Вторую мировую войну. Пророческие слова Александра Герцена: «Вы не хотели революции – ну, так получите войну» еще раз нашли свое подтверждение». 1 сентября 1939 г. разразилась Вторая мировая империалистическая война.

Официальная позиция международного анархо-синдикализма по отношению к войне, в целом, сводилась к следующим основным положениям:

1. «Война есть результат капиталистической системы», «выражение жестокой конкуренции между капиталистическими группами за сырье, колонии и рынки», «стремление империалистических государств обеспечить влияние и контроль над миром и его богатствами в интересах своей собственной группы держав» (из воззвания размещавшегося в Швеции Секретариата Международной ассоциации трудящихся – анархо-синдикалистского Интернационала в связи с началом войны).

2. Хотя ответственность за возникновение войны лежит на всех государствах, главную вину, заявлял Секретариат, главную вину несут «крупные диктаторские государства – Германия, Италия, Россия и Япония», поскольку они стремились к агрессивному изменению статус-кво, в то время как Великобритания, Франции и другие «демократии» пытались отстоять свое господство. Поэтому фашизм оценивался как «самая жестокая форма капитализма» и «враг человечества №1». Резко негативно оценивалась роль Советского Союза, особенно на первом этапе мировой войны. Интернационал резко осудил советско-германский пакт 1939 г., сочтя его проявлением «глубокого родства» между обоими режимами, а также агрессивное и «жестокое нападение Советской России на Финляндию».

3. Тем не менее, анархо-синдикалисты не призывали трудящихся защищать демократии, поскольку те «не являются силой против реакции, против кровавых войн», «не гарантируют мира». «… Если человечество желает жить свободной жизнью и освободиться от постоянных войн, оно должно уничтожить капитализм…, – говорилось в заявлении анархо-синдикалистского Интернационала. – Война между нациями должна превратиться в войну между классами. Интернациональный рабочий класс должен со всей энергией приступить к ликвидации капитализма». В том же духе были сделаны заявления анархистских и анархо-синдикалистских организаций Франции, Швеции, Нидерландов, Бельгии.

Таким образом, в принципе Секретариат МАТ объявлял о приверженности интернационалистской позиции и курсу на превращение войны в революцию, но, в то же время, по существу, проявлял известный крен в сторону подхода в духе «меньшего зла». Демократии поддерживать не следовало, однако упор делался на то, что «фашизм и нацизм должны быть разгромлены повсюду, где они появляются, причем любой ценой. Такова одна из самых важных задач в настоящий момент». В то же время, МАТ призывала трудящихся «усилить свою борьбу против капитализма до последней крайности», с тем, чтобы использовать в революционных целях социальный взрыв, который, как надеялись, анархисты, породит война.

Такая позиция не была свободна от противоречий и, конечно же, оспаривалась в мировом анархистском движении. Немалое число анархистов не согласилось с выводами, которые могли проистекать из определения фашизма как «большего зла». Ведь это молчаливо предполагало, что существует и «меньшее зло» – демократический капитализм, и что борьбу с ним следует вести как бы «во вторую очередь». Так, «группа бельгийских, испанских, итальянских, французских и немецких анархистов» выразила несогласие с оценкой фашизма как «врага №1», расценив ее как «опасный оппортунизм». В заявлении группы говорилось: «Враг – сегодня, как и вчера, а завтра в еще большей степени, чем сегодня – это наши хозяева. Наш враг номер один – это государство, то есть власть, органы подавления, официальные и официозные институты, которые его поддерживают, армия, бюрократия, церковь, – все вечные соучастники идеи угнетения свободы и индивидуальности». Иными словами, авторы исходили из необходимости в равной степени противостоять обеим воюющим сторонам и противопоставить войне угнетателей войну угнетенных. Эти активисты, входившие в брюссельский Международный комитет анархистской защиты, издали специальный бюллетень на нескольких языках, который распространялся в различных странах, в том числе, в Италии; его редактором был итальянский анархист Марио Мантовани.

Не были согласны с подходом в духе «меньшего зла» также рабочие анархисты Аргентины и Уругвая из Региональных рабочих федераций ФОРА и ФОРУ. Они предупреждали, что фашизм и буржуазная демократия взаимосвязаны и нередко переходят друг в друга: «… Иллюзия буржуазной демократии… ведет к фашизму».

В антивоенном манифесте, выпущенном входившим в союзом рабочих-шоферов ФОРУ, говорилось: «Мы не за фашизм и не с демократиями. Ведь первый представляет собой открытое варварство, а другие носят маску для незнающего мира». «Что мы должны сделать против войны? Единственный ответ – социальная революция!» ФОРУ призвала трудящихся не верить «ни в фашизм, ни в демократию, ни в другую форму фашизма, чей высший шеф зовется Сталин»: «Боритесь с фашизмом! Ни фашизма, ни демократии, против их обоих! Кто бы из них ни победил, победителем всегда останется капитализм. Кто бы ни проиграл, проигравшим всегда останется народ. Да, мы должны быть на стороне немецкого народа, а не его тиранов. Мы надеемся на восстание немецкого, польского, чешского народов против провокаторов! Против войны – социальная революция».

Конференция аргентинской ФОРА в 1941 г. подтвердила последовательно интернационалистскую линию: против всех воюющих сторон, за социальную революцию. Война, с точки зрения аргентинских рабочих анархистов, шла между различными группами государств и капиталистов, которые сражались за свое господство и привилегии; она никоим образом не отвечала надеждам и чаяниям народов в борьбе за свободу и справедливость. ФОРА видела в идеологии антифашизма лишь прикрытие для интересов капитала одной из групп воюющих государств, поэтому она призвала народы мира не поддерживать войну под флагом и предлогом антифашизма и провозгласила лозунг: «Ни фашизм, ни антифашизм». Выступив за усиление антивоенной и антимилитаристской работы, конференция заявила: «Единственное решение против войны, против всех войн – это революционный союз народов!».

На противоположном полюсе оказались польские анархо-синдикалисты. Они заняли подчеркнутую антигерманскую позицию, хотя и заявляли, что намерены бороться с Германией не в союзе с «собственной» буржуазией.

Уже начало войны принесло с собой как в воюющих, так и в (до поры, до времени) нейтральных странах значительное ухудшение материальных условий жизни трудящихся и усиление реакции. В Канаде власти запретили деятельность синдикалистской организации Индустриальных рабочих мира (ИРМ). Во Франции в течение первых военных месяцев были ограничены гражданские свободы, закрыты леворадикальные и анархистские газеты; некоторых профсоюзных активистов отдали под суд. Многие молодые активисты французской секции анархо-синдикалистского Интернационала (Революционно-синдикалистской всеобщей конфедерации труда, РСВКТ) были мобилизованы в армию; многие местные отделения организации закрылись. После вторжения в страну германских войск в мае 1940 г. деятельность РСВКТ прекратилась. Прервались связи активистов между собой и с единомышленниками за рубежом. Попытки продолжать подпольную работу наблюдались еще некоторое время в парижском регионе.

Организованные структуры французского либертарного движения распались. Среди анархистов не было единства в отношении того, что следует предпринять в новой ситуации. Часть прежних активистов приняла участие в Сопротивлении, некоторые выжидали. Активную подпольную работу развернула группа в Марселе, объединившаяся вокруг Всеволода Волина и Андре Аррю. Русский эмигрант Волин не покинул Францию, хотя ему, как еврею, угрожала гибель в нацистском лагере. Он был убежден в том, что ему необходимо оставаться во Франции, чтобы работать с молодежью и «готовиться к революции после войны». Группа Аррю – Волина была интернациональной по составу: в нее входили французы, испанцы, итальянцы, чех и русский. Она издавала и распространяла листовки с призывом к трудящимся выступить не только против немецкого и итальянского фашизма, но и против советского сталинизма и демократического капитализма Запада, против лозунга «национального освобождения» как единства между правящими и угнетенными классами. «Пролетариям всего мира» предлагалось понять, наконец, «что у них один и тот же враг – их начальники» , побрататься и обратить оружие против тех, кто шлет их в бой. Марсельская группа, развернувшая агитацию за социальную революцию и известная под названием «Интернациональная революционная синдикалистская федерация», стала центром притяжения для других анархистских групп по всей Франции. В 1943 г. удалось созвать нелегальный конгресс анархистов Юга страны, но вскоре Аррю и некоторые другие видные активисты были арестованы. Другие продолжали подпольную работу, сохраняя независимость от движения Сопротивления, которое они считали националистическим и капиталистическим.

Острые разногласия охватили и испанскую анархистскую эмиграцию во Франции, укрывшуюся в этой стране после поражения в гражданской войне в Испании. После начала мировой войны многие испанские анархисты и другие антифашисты были интернированы в лагерях французскими властями, а в 1940 г. попали в руки нацистов. Либертарии пребывали в состоянии глубокого раскола на сторонников продолжения сотрудничества антифашистских сил и тех, кто выступал за возвращение к традиционным анархистским позициям и против участия в каких-либо коалиционных антифашистских или республиканских властных структурах. После лета 1940 г. Генеральный совет Испанского либертарного движения (ИЛД) распался. Значительной части испанских анархистов удалось эмигрировать из Франции в страны Американского континента, многие подверглись арестам и иным формам репрессий. Во время встречи Гитлера и Франко на франко-испанской границе анархисты Доминго Ибарс и Канильяс попытались убить обоих диктаторов, но их попытка не удалась. Есть сведения, что в подготовке покушения принимали участие также французские и немецкие либертарии.

В 1941 г. в различных французских городах стали создаваться подпольные комиссии по связям между испанскими активистами; группа в Кантале начала в ноябре 1941 г. издавать «организационный циркуляр». Работа групп ИЛД разворачивалась нелегально. В сентябре 1942 г. удалось созвать региональный, а в июне 1943 г. – общенациональный пленум в Мориаке, избравший Комитет по связям ИЛД во Франции. К пленуму в Турниаке в сентябре 1943 г. были подготовлены проекты резолюций о будущей линии испанского движения после свержения диктатуры: документ Хуана Мануэля Молины ориентировался на антифашистское сотрудничество вплоть до участия в будущем Учредительном собрании освобожденной Испании; проект Фелипе Алаиса ратовал за возврат к чисто анархистской линии. Пленум избрал Молину секретарем нового Национального комитета в Монпелье, но отложил рассмотрение резолюций. Противники любого сотрудничества с эмигрантским республиканским правительством при поддержке «Либертарной молодежи» ФИХЛ образовали свой собственный подпольный центр в Безье – Комитет конфедерального и либертарного движения во Франции.

Новое столкновение между обеими тенденциями произошло на пленуме в декабре 1943 г. в Марселе при обсуждении вопроса об отношении к войне. Комитеты из Бордо и Безье расценивали Вторую мировую войну как чисто межкапиталистический конфликт и предлагали «активистам Конфедерации в случае борьбы между французским Сопротивлением и немцами укрыться среди гражданского населения». Те, кто ратовал за продолжение союза с республиканскими силами, призвали испанских анархистов-эмигрантов присоединиться к французскому Сопротивлению, чтобы избежать депортации в Германию. Большинство делегатов поддержало вторую линию и одобрило создание Альянса демократических сил. В реальности испанские либертарии во Франции поступали по-разному. Одни действительно приняли самое активное участие во французском Сопротивлении (к примеру, сражались в дивизии генерала Леклерка, которая в 1944 г. разгромила германские части в Париже), другие не проявляли активности, третьи – сотрудничали с французскими подпольными группами, пропагандировавшими классовую борьбу против всех воюющих сторон. Лишь после окончания войны, в 1945 г. между сторонниками и противниками антифашистского сотрудничества произошел официальный раскол.

Анархисты Великобритании выступили против обеих воюющих сторон. Группа, в которую вошли известные либертарии Вернон Ричардс, Мария-Луиза Бернери, Альберт Мельцер, Т.Браун, позднее также Джордж Вудкок, пацифисты Джон Хьюитсон, Этель Маннин, Реджинальд Рейнольдс, Фредерик Лор и левые активисты Фрэнк Ридли, Джордж Пэдмор и др., начала с ноября 1939 г. выпускать бюллетень «Уор комментари». Издание призывало к ведению широкой революционной и антиимпериалистической пропаганды и к борьбе за освобождение рабочих самими рабочими, против любых политиков. Издатели и авторы выражали надежду на то, что во время войны могут созреть новые революционные возможности. Позднее «Уор комментари» была переименована в газету «Фридом». В Лондоне были организованы издательство «Фридом пресс» и центр распространения агитационных материалов. Британские анархисты заявляли, что классовая борьба должна продолжаться, несмотря на войну. «Только посредством энергичного сопротивления хозяевам во время войны мы станем достаточно сильны для того, чтобы смочь извлечь выгоды из революционной ситуации после войны с целью социальной революции», – писали они. Участники группы «Фридом» В.Ричардс и А. Мельцер отказались пойти в армию, не желая участвовать в войне. Антивоенная кампания анархистов обрекла их на репрессии со стороны государства. Центры движения периодически подвергались полицейским налетам и обыскам. Мельцер был арестован в 1944 г. и отправлен в армию, где в 1946 г. участвовал в попытке создать Советы в британской армии в Египте; Ричардса и Филиппа Сэнсомса арестовали в 1945 г. за «разложение армии». Возник общественный Комитет защиты «Фридом», в который вошли такие известные деятели, как Герберт Рид, Джордж Оруэлл и Бертран Рассел (в 1946 г. арестованные были освобождены). Одновременно в группе назрел раскол по тактическим вопросам: в 1944 г. выделились анархо-синдикалисты во главе с Томом Брауном и Кеном Хоуксом.

Другим центром анархистского движения в Великобритании в годы войны стал шотландский город Глазго, где возникла сравнительно крупная и весьма активная группа во главе с Фрэнком Личем, Э.Шоу, Ч.Бэйрдом и др. Она проводила еженедельные митинги в Бэрнбэнке, Гамильтоне, Пэйсли, Глазго и Эдинбурге, пользовалась влиянием среди шахтеров, посылала ораторов, снабжала местных активистов анархистской литературой и т.д. На ее мероприятия собирались тысячи человек. Группа опиралась, в первую очередь, на промышленных рабочих фабрик и верфей, а в 1944 г. активно поддерживала стачку фабричных учеников за повышение зарплаты.

Нидерланды и Бельгия оставались нейтральными до весны 1940 г., но власти энергично преследовали оппозиционные настроения и выступления, и анархисты обличали поворот демократии к авторитаризму. Голландская полиция запретила проведение торжеств в память известного анархиста Домелы Ньювенхюйса в ноябре 1939 г. (несмотря на запрет, марш состоялся), жестко контролировала проведение съезда Нидерландского синдикалистского профобъединения (НСП) в апреле 1940 г. Газета НСП «Де Синдикалист» систематически подвергалась цензуре. Небольшая организация анархо-синдикалистов занимала последовательно антивоенную позицию, заявляя, что «не может признать наличие принципиальной противоположности между фашистскими и демократическими государствами». Она надеялась на то, что «восстание народных масс» положит конец войне, а до тех пор предполагала продолжать борьбу за социально-экономические интересы трудящихся «за наше дело повсюду и когда только предоставляется возможность».

Сразу после германского вторжения голландские власти распорядились арестовать ведущих «радикалов», среди которых были председатель НСП Альберт де Йонг и редактор анархистского еженедельника «Де Арбейдер» Дерк Плугер. Вскоре они были освобождены – еще до того, как войска Германии полностью оккупировали страну. Оккупационный режим 16 июля 1940 г. официально запретил НСП, Нидерландский секретариат труда (другой радикальный профсоюз) и организации антимилитаристского движения. Газета «Де Синдикалист» была закрыта.

Большинство рабочих союзов, входивших в НСП, перестали существовать. Дольше других проявляло активность небольшое объединение муниципальных работников энергетических служб Амстердама «Вперед», в котором насчитывалось ок.70 членов. В феврале 1941 г. оно приняло самое деятельное участие в движении протеста против преследования евреев голландским нацистами и оккупационными властями. Это движение переросло в мощную всеобщую стачку; голландские анархисты оказывали помощь ее участникам и тем, кто пострадал в результате ее подавления, собрав на эти цели сотни гульденов. Председатель объединения «Вперед» Йозеф Каспер Прим выпустил открытый манифест, призывавший работников общественных служб к борьбе против репрессий в отношении евреев. Он убеждал оказывать помощь уволенным коллегам еврейской национальности. Прим был арестован за «антигерманскую пропаганду», но благодаря умелому адвокату он получил сравнительно мягкий приговор – 4 месяца тюремного заключения. В мае 1941 г. оккупационные власти запретили объединение «Вперед» и разгромили его. Председатель организации Ян Хендрик Гюльен и секретарь Питер Хоогваут были ненадолго арестованы, но позднее освобождены.

Большинство нидерландских анархистов, подобно многим левым коммунистам и социалистам, заняли в отношении Второй мировой войны позицию, которая получила название «Третий фронт», точнее «Третья сторона». Они не желали поддерживать ни германский блок, ни союзников по антигитлеровской коалиции, поскольку все воющие силы являлись капиталистическими и милитаристскими. Мировой войне анархисты противопоставляли лозунг интернационального социализма. Однако в борьбе с ней они предпочитали ненасильственные действия, такие как отказ от сотрудничества с оккупантами и властями, неповиновение, бойкот, распространение критических материалов и изданий, ведение устной агитации, укрывание людей, перешедших на нелегальное положение и т.д. В таких действиях активно участвовали и анархо-синдикалисты. Так, амстердамский кондуктор трамвая Луи Мунури отказался предоставить германским солдатам предписанные льготы на проезд. А. де Йонг, сам перешедший зимой 1942 г. в подполье, помогал организовать укрывание евреев.

С конца 1941 г. бывшие члены НСП оживили прежние связи. Начали проводиться регулярные встречи в сельской местности, а в 1942 г. анархо-синдикалисты приступили к изданию и распространению листовок. Активную роль в возрождении подпольной организации играл Мартин Паулиссен (арестован в январе 1945 г.). Он восстановил связи с жившим в Бельгии анархо-синдикалистом Аугустом Руссо, и оба они под видом частной переписки установили широкий круг контактов с различными активистами и нелегальными группами. Анархо-синдикалисты сотрудничали прежде всего с другими леворадикальными подпольными организациями «Третьего фронта» – союзом «Спартак», который стоял на позициях коммунизма беспартийных рабочих Советов, и группой «Искра», созданной анархистами, антимилитаристами и левыми социалистами.

В августе 1944 г. анархо-синдикалистам удалось начать выпуск нелегальной газеты «Арбейдерс-Эенхейд» («Рабочее единство») тиражом в 250–400 экземпляров. Группа действовала особенно активно в Амстердаме и Твенте, призывая к созданию рабочих Советов. Позднее стала издавать газета «Бедрайфсгемееншап». Впоследствии голландские синдикалисты приняли участие в новом движении за создание объединенных профсоюзов, которые они безуспешно надеялись вырвать из-под контроля политических партий.

В Бельгии, несмотря на трудные экономические условия в первые месяцы войны, аресты и полицейские репрессии, анархо-синдикалистский Независимый унитарный центр (НУЦ) участвовал в борьбе шахтеров за сохранение 7,5-часового рабочего дня и повышение зарплаты пропорционально росту цен. После оккупации страны германскими войсками все либертарные организации прекратили свою деятельность. Анархистское движение перестало существовать как связное целое. Некоторые активисты пали жертвой арестов и депортации, другие бежали во Францию, Британию или другие страны, третьи жили в бездеятельности; были и такие, кто участвовал в Сопротивлении или, наоборот, сотрудничал с оккупационными властями. Известный анархист-антимилитарист Эм Дэй продолжал укрывать беженцев и помогал им покинуть страну через сеть, которая простиралась вплоть до Южной Америки. Захват Германией Норвегии и Дании парализовал также деятельность небольших анархо-синдикалистских союзов в этих странах; их помещения были захвачены, а газеты перестали выходить.

В восточно-европейских странах анархисты пытались оказывать вооруженное сопротивление против германской оккупации и прогерманских режимов.

В сентябре 1939 г. Польша была оккупирована германскими и советскими войсками. В отличие от большинства анархистов мира, польские анархисты и синдикалисты заняли подчеркнуто антигерманскую (и антисоветскую) позицию, заявив, впрочем, что они намерены вести борьбу с врагом независимо от польских сторонников капитализма. Ведущий активист Анархистской федерации Гринберг, арестованный советскими властями, он погиб в сибирском лагере. Польские либертарии приступили к реорганизации своих сил в подполье. Уже в октябре 1939 г. бывшие лидеры Союза профессиональных союзов К.Закжевский и Ежи Шуриг (погибли в 1941 г.) создали нелегальный Союз «Свобода и народ» (в 1941 г. переименован в Союз польских синдикалистов). В декабре были образованы «Боевые отделы» Союза под командованием Стефана Капущчиньского (казнен в Варшаве 29 мая 1943 г.). В объединении состояли люди с различным прошлым и разными убеждениями, включая даже бывшего генерального прокурора страны. Союз польских синдикалистов (СПС) стремился к блоку с социалистическими и демократическими кругами, принимая участие в попытке формирования «третьей силы», независимой как от буржуазного эмигрантского правительства, так и от коммунистов и СССР. В 1942 г. совместно с Польской демократической партией и львовской группой народных социалистов «Свобода» СПС создал «Фронт патриотической левой», который в 1944 г. объединился с созданным левыми социалистами Верховным народным комитетом в «Централизацию демократических, социалистических и синдикалистских партий». Синдикалисты издавали различные подпольные издания: центральные органы «Акция» (1939–1941), «Справа» (1941–1944), программно-теоретический журнал «Чин», информационную газету «Искра», крестьянскую газету «Справа хлопска», молодежную «Мысль млодых», различные брошюры и листовки. По инициативе Союза синдикалистов в некоторых местах (прежде всего, в Варшаве и в районе Кельце) стали создаваться фабричные комитеты. В Союзе синдикалистов состояло 2–4 тыс. членов. Его организации («сотни») действовали в районах Варшавы, Кельце и на Юге страны, а в Львове выступали в союзе с народными социалистами.

Бывшие анархисты – члены довоенного Союза профсоюзов, связанные с Альфонсом Пиларским (с мая 1942 г. находился в Варшавском подполье), в 1940 г. создали группу «Борьба народа». В 1941 г. она была переименована в Синдикалистскую организацию «Свобода». В отличие от Союза синдикалистов, группа более критически относилась к довоенному режиму Пилсудского и ссылалась на анархистских теоретиков (Бакунина, Малатесту и др.). «Свобода» также имела боевые группы в Варшаве и районе Кельце. Она издавала «Дрогу вольношчи», а позднее – «Валка люду» и «Товажыш панцерны».

Во взглядах польских синдикалистов причудливым образом смешивались элементы социальной революционности и национализма. Они выступали за создание после войны независимой, федеративной «социалистической и либертарной Польши», которая должна была, в то же самое время включить в свой состав территории на Одере и Балтике и возглавить «союз славянских народов».

Вооруженные формирования левых социалистов, синдикалистов, Централизации, Бунда и других организаций объединились в 1943–1944 гг. в Польскую народную армию (ПАЛ). Армия насчитывала несколько тысяч бойцов и действовала преимущественно в крупных городах (Варшаве, Лодзи, Кельце и др.) и вокруг них. Боевые группы Союза синдикалистов и «Свободы» совершали партизанские нападения и акции саботажа; их организации вели работу среди рабочих, отправленных на работу в Германию, и среди немецких солдат, помогали прятать евреев. Они сотрудничали в объединении некоммунистических отрядов – «Армии Крайовой» (АК), но сохраняли свою автономию.

В 1944 г. синдикалисты (включая Пиларского) принимали активное участие в Варшавском восстании, образовав Повстанческое синдикалистское соглашение. Они были организованы в «104-ю синдикалистскую роту» Армии Крайовой и «Синдикалистскую бригаду», которые действовали в различных районах города. 104-я рота захватила 2 сентября здание телефонной станции и архива и подняла красно-черные флаг. В период восстания в Варшаве Союз синдикалистов и «Свобода» выпускали газету «Синдикалиста», которую редактировал активист довоенной Анархистской федерации Павел Лев Марек, спасшийся в 1943 г. из варшавского гетто и сражавшийся в 104-й синдикалистской роте. С приходом советских войск руководитель Союза синдикалистов Шведовский в феврале 1945 г. распустил организацию.

В ряде стран анархисты и анархо-синдикалисты, включившись в антифашистскую борьбу, пытались занять в ней собственные позиции и по возможности играть самостоятельную роль. В Болгарии они образовали небольшие партизанские отряды, которые вели бои с вооруженными силами фашистских режимов (в Велико-Тырновском и Габровском районах). Бывший махновец Осип Цебрий сумел нелегально вернуться на Украину и в 1942 г. сформировал на Киевщине партизанский отряд, который, действуя в традициях Махно, выступал как против Германии, так и против СССР, пока зимой 1943 г. не был разбит германскими войсками. В Венгрии небольшие группы анархистской учащейся молодежи («свободная молодежь», «красные пояса») участвовали в партизанских отрядах и пытались организовать акции саботажа в Будапеште в конце 1944 г., включая разгром речных военных судов, взрыв склада боеприпасов. Часть венгерских либертариев склонялась к сотрудничеству с коммунистами, другие выступали против и склонялись к сохранению самостоятельности.

Итальянские анархисты-подпольщики в основном сохраняли приверженность идеям, высказанным ранее Э.Малатестой. Они исходили из того, что свержение фашистской диктатуры не приведет сразу к либертарной революции, поскольку анархисты недостаточно сильны для того, чтобы сбросить диктатуру в одиночку. Однако затем, по их представлениям, должен был сразу же начаться второй этап борьбы – уже за собственно анархистские цели. В ходе сопротивления против фашизма и в переходный период предполагалось завоевать и отстоять своего рода «свободные пространства», которые потом можно было использовать для социально-революционных действий.

На подпольной конференции либертариев, созванной в июне 1942 г. в Генуе, было заявлено: «Поскольку фашизм является первым объектом, который необходимо разрушить и любой удар, кем бы он ни был нанесен, всегда желателен, в этом действии мы находимся локоть к локтю с оружием в руках в том числе и с теми элементами, чьи цели противоречат нашим или не определены… Но как только первый объект, каковым является фашизм, падет, каждое из революционных течений выдвинет собственные требования… Поэтому наше поведение должно быть, как мы полагаем, следующим: да, работать против фашизма вместе с любым, но требовать от любого права на высказывание наших священных либертарных принципов». Стала налаживаться сеть контактов между небольшими неформальными группами и отдельными активистами, во Флоренции был проведен ряд нелегальных межрегиональных встреч. Новые импульсы и надежды анархистам придали мощные стачки по всей стране в марте 1943 г., заставившие режим пойти на повышение заработной платы рабочим. 16 мая 1943 г. на собрании во Флоренции была образована Либертарная коммунистическая федерация Италии (ЛКФ), к которой примкнули группы из Северной и отчасти Центральной части страны. Федерация выпустила и распространяла манифест, содержащий своеобразную «программу-минимум». В нем провозглашалось осуждение войны как порождения капиталистической системы, поддержка любой оппозиции против режима в рамках непримиримого антифашизма, необходимость отстаивания свободы мнений, печати и объединений и недопущения какой-либо «революционной диктатуры» на переходный период, стремление к ликвидации монархии и созданию «свободной федерации автономных коммун, состоящих из свободных производителей«» Анархисты попытались провести тайную встречу с представителями компартии, но она закончилась безрезультатно.

В июле 1943 г. режим Муссолини пал. 8 сентября во Флоренции конференция анархистов постановила возобновить издание газеты «Уманита нова» и призвала трудящихся из других антифашистских партий создать Единый фронт трудящихся. Однако проект так и не был реализован из-за враждебного отношения основных антифашистских партий и организаций. В ряде мест анархистам удалось договориться о сотрудничестве с ультралевыми, отколовшимися от компартии, например, с бордигистами, чья Интернационалистская коммунистическая партия агитировала за «Единый пролетарский фронт» в стремлении «не допустить, чтобы рабочие были отравлены военной пропагандой». В 1944 г. в Милане была образована даже Лига революционных Советов, но она просуществовала недолго.

С осени 1943 г. итальянские анархисты участвовали в повстанческой борьбе Сопротивления против германских войск и фашистских сторонников Муссолини в Северной Италии. В большинстве случаев они присоединялись к партизанским отрядам Партии действия, компартии или соцпартии, где, активно сражаясь и даже занимая иногда командные посты, были «полностью подчинены гегемонии других левых сил». Однако существовали и отдельные анархистские партизанские формирования в Генуе (отряды ЛКФ, «Писакане» и «Малатеста»; ок.400 бойцов), Карраре (отряды «Лучетти». «М.Скирру», «Гарибальди Луненсе», «Элио», «Р.Маккьярини» и Федерации анархистов, ок.1000 бойцов), Лукке, Пистойе (отряд «Сильвано Феди», св.50 бойцов), Милане (отряды «Малатеста» и «Бруцци»; 1300 бойцов), Комо (отряд «Амилькаре Чиприани»), Павии (бригада «Малатеста») и т.д.

Анархисты принимали участие в создании территориальных и фабричных «Комитетов освобождения». Они еще надеялись, что вооруженная борьба против фашизма так или иначе перерастет в социальную революцию. «Предложение «Единого фронта трудящихся»…, обращенное к рабочим активистам и рядовым членам левых партий, – отмечал позднее один анархистский исследователь, – было… частью проекта, рассматривавшего первые подпольные органы Сопротивления как элементы контр-власти в духе анархизма и рабочих Советов. Участие… анархистов в комитетах освобождения на фабриках надо рассматривать именно в этом свете, а отнюдь не как уступку демократической программе освободительной борьбы как второго Риссорджименто». Но в целом анархистам Италии так и не удалось продвинуть свою либертарно-революционную линию. Не было воссоздано и некогда мощное революционно-синдикалистское движение. Большинство анархистов предпочло работать в объединенном профцентре – Всеобщей итальянской конфедерации труда, руководство в которой принадлежало коммунистам и социалистам.

В нейтральной Швейцарии власти уже в августе 1940 г. пресекли всякую активность женевской группы, которая поддерживала контакты с анархо-синдикалистским Интернационалом, и прекратили издание ее органа «Лё Ревей анаршист». Швейцарские анархисты стали издавать нелегальную ежемесячную брошюру. В стране действовал «Комитет помощи интернированным во Франции» испанским беженцам. Ветеран движения Луиджи Бертони поддерживал итальянских анархистов, которые жили в Пьемонте, Ломбардии и Марке и создали подпольное антимилитаристское движение «Проиграть, чтобы победить». Его участники распространяли нелегальную литературу.

Единственной европейской страной, в которой анархо-синдикалистские союзы могли действовать легально к концу войны, несмотря на известные политические ограничения, фактический запрет забастовок и преследования противников военной службы, оставалась Швеция. Шведские синдикалисты стремились любой ценой не допустить втягивания страны в войну. Они по-прежнему выражали надежду на падение капитализма, но подчеркивали также «позитивные стороны» демократии и призывали бороться за сохранение демократических свобод. В шведском синдикализме (Центральном объединении шведских рабочих и Федерации синдикалистской молодежи) появилось крыло, которое выступало за отказ от строгого антимилитаризма и в защиту демократии против тоталитаризма, допускало службу в армии и даже участие добровольцев на стороне Финляндии в «зимней войне» с СССР в 1939–1940 гг. Эти разногласия привели уже после войны к распаду молодежной организации, кризису синдикалистского профцентра и пересмотру им к 1952 г. прежних традиционных анархо-синдикалистских позиций.

В общем и целом, можно сделать вывод о том, что Вторая мировая война застала анархистское и анархо-синдикалистское движение в значительной мере дезориентированным и ослабленным. Сил на то, чтобы поднять трудящиеся классы на революцию в ответ на начало войны, как это планировалось, у него не было. Даже там, где либертарии приняли активное участие в борьбе с нацизмом и фашизмом, они не смогли наложить существенный отпечаток на дальнейшее развитие событий. Вторая мировая война не могла стать «их» войной. Пафос борьбы за «национальное освобождение» укрепил распространение национальной и государственнической идеологии в массах. Падение фашистских режимов позволило анархистам и анархо-синдикалистам восстановить легальные группы и организации, приступить к новому собиранию рассеянных и разбросанных сил. В Восточной Европе деятельность либертариев после войны вскоре оказалась невозможной из-за репрессий со стороны новых сталинистских режимов.

А. Дубовик

Вторая мировая война глазами анархической эмиграции(фрагменты, 2 статьи из газеты Дело Труда - пробуждение»)

ВОЙНА - ПОЧЕМУ И ВО ИМЯ ЧЕГО?

Война уже кошмарная реальность. Люди, как тренированные собаки, поднимаются по приказу хозяина и идут в кровавую драку: Убивают друг друга, режут, колют, калечат, изуродуют, сжигают и разрушают деревни, села и города, уничтожают все, что построено упорным трудом для удовлетворения нужд и потребностей народов. Странно это поведение людей двадцатого века. Ведь эти же самые люди, которые убивают друг друга и гибнут сами, содрогались бы от ужаса и негодования при виде убийств, совершаемых на их глазах в мирной обстановке своего города или своего села. И этот ужас, и это негодование, независимо от национальности убийцы и жертвы, проявилось бы с одинаковой силой. А теперь они сами одновременно и убийцы, и жертвы.

Как объяснить этот странный факт? Обыкновенный убийца руководствуется эгоистическими побуждениями, вырастающими на почве частной собственности - желанием присвоить чужое добро, чужое имущество. Неужели этими побуждениями руководствуются современные солдаты и народы, превращаемые в солдат?

Бесспорная истина, что война есть массовый грабеж с массовыми убийствами. Война произошла из грабежа и в основе современной войны продолжает лежать грабеж. Когда, в древние времена, племя нападало на другое племя, оно руководствовалось теми же побуждениями, которыми руководствуются обыкновенные грабители нашей великолепной капиталистической системы. Каждый участник нападения, рискуя жизнью, шел за добычей и получал ее в случае успеха. Здесь мы имеем прямую личную заинтересованность. Когда, в средние века, князь или король, барон или герцог вели свои дружины на грабеж, то они платили дружинникам жалование, а в случае успеха давали землю и жаловали властью. И здесь, несмотря на то, что вся добыча шла князю или королю, все участники были лично заинтересованы в грабеже. Потом пришло государство - великолепнейшее и хитроумнейшее изобретение грабежа и насилия. Оно объявило себя олицетворением нации, народа и, заняв место короля, выдвинуло идею отечества и грабеж стало называть защитой отечества, защитой национальных или народных интересов. Прикрываясь отечеством и национальными интересами, оно потребовало и принудило, чтобы все население принимало участие в грабеже бесплатно, в порядке обязанности, священного долга. В современном грабеже, именуемом войной, участвующие в нем широкие миллионные массы не имеют личной заинтересованности подобно той, которую имели воины, т.е. грабители, древности и средневековья, ибо вся добыча идет государству, т.е. тем могущественным капиталистическим группам, интересы которых выставляются как национальные интересы, как отечество. Современное государство, современный безликий князь, не только не делится добычей с дружинниками, не только не платит им за грабеж, но даже заставляет своих дружинников и народ покрывать свои расходы по грабежу и заботиться об изувеченных дружинниках и семьях убитых.

Если современные солдаты лично не заинтересованы в грабеже, если они, тем не менее, рискуя своей жизнью, идут на бесплатный грабеж для других, то спрашивается, какая такая могущественная сила толкает их на это и какими побуждениями они руководствуются?

Этой силой являются: капитализм, государство и церковь. Это тройственная комбинация создала, организовала и возвела в систему голод, невежество и страх. Капитализм - организация экономической зависимости человека от человека - создает и увековечивает систему голода широких масс; государство, эксплуатируя страх необеспеченности и голода, создало и увековечивает дисциплину и повиновение; религия церкви и религия государства - официальная наука - дают всему этому моральное и научное обоснование, насаждают всевозможные вредные для широких масс иллюзии, которые, повторяемые изо дня в день в школах и университетах, в церквах, синагогах и мечетях, в книгах и газетах, на радио и в театрах, - гипнотизируют массы. Вредные иллюзии, ложные представления и понятия становятся, таким образом, непреложными истинами, устоями общества и нравственности, порядка и общего благополучия, защита которых является священной обязанностью, не требующей вознаграждения.

Эксплуатация, разделение общества на классы и имущественное неравенство стали естественными, устранение которых есть преступление; политическая свобода, которая в условиях экономической зависимости масс не может быть последними использована, стала верхом демократизма, и эта демократия, иллюзия демократии, воспринимается массами как реальность, а демократия, построенная на экономическом равенстве, как иллюзия; идея отечества и патриотизма, действительно, благородные качества, когда имеется реальное, а не воображаемое отечество, приучили массы рассматривать все имеющееся в воображаемом отечестве своим, «нашим»; интересы каждой единицы отечества, к какому бы классу эта личность ни принадлежала, своими интересами, «нашими» русскими, американскими, немецкими, французскими, английскими и т.д. национальными интересами, защищать которые есть долг, честь, геройский подвиг каждого патриота. Тот, кто отказывается защищать эти национальные интересы, трус, предатель, враг отечества, враг народа, подлая личность, сорная трава, которая должна быть вырвана с корнем из отечественного огорода.

А между тем каждый ежедневно видит и чувствует на своей шкуре, что его отечество разделено на классы: одни, действительные хозяева отечества, сосредоточили в своих руках огромнейшие богатства; другие, пасынки отечества, погибают в нищете и не имеют работы. Тем не менее, интересы богатых должны быть и интересами бедных, потому что они, богатые, «наши» русские, английские, «наши» немецкие, французские и т.д. Интересы Морганов, Фордов, Рокфеллеров и пр. есть в то же самое время интересы американских безработных Смитов и Нельсонов; интересы немецких Круппов и Гитлеров должны быть и интересами немецких Михелей и томящихся в концентрационных лагерях рабочих; интересы французских банкиров должны быть и интересами французских Жаков; интересы английских Кливденов и Ротемиров должны быть интересами английских безработных и порабощенных индусов; интересы крупнейших русских бюрократов, Сталиных и Молотовых, должны быть интересами русских Иванов и Степанов, вырождающихся от хронического недоедания.

Поэтому, когда капиталисты и банкиры, вместо того, чтобы удовлетворять потребность населения своей страны, в погоне за наживой и дешевым трудом вывозят капиталы в Китай, Индию или в другие страны, нам говорят: наши интересы в этих странах возрастают. Когда банкиры и капиталисты других стран успешно конкурируют с нашими или обижают их, нам говорят: наши интересы страдают, их надо защищать, т.е. побить обидчиков, начать войну.

И война начинается во имя национальных, отечественных интересов, которые олицетворяются нефтяными и пр. компаниями, торговыми фирмами и банками. Для большей экзальтации трудящихся масс и для более глубокого сокрытия грабительских целей правящих групп, к национальным интересам правящих групп, к национальным интересам в демократических странах прибавляют возвышенные цели: борьба за демократию, за гуманность, за цивилизацию и право; в странах недемократических, как Германия и Россия, Италия и Япония, выдвигают устаревшие, но все еще сильно действующие мотивы расового характера: освобождение братьев по крови. Освобождая своих братьев немцев, Гитлеры порабощают чехов и поляков; освобождая своих славянских братушек - украинцев и белорусов, Сталины и Молотовы порабощают литовцев, латышей, эстонцев, финнов, молдаван и своих братушек поляков. Защищая демократию, гуманность, цивилизацию и право, империализм демократических стран продолжает быть бесчеловечным, варварским и абсолютистским по отношению к индусам, китайцам, арабам и другим народам Азии и Африки.

Все это ложь, грубый обман, прикрашенный ничтожным кусочком правды. Подлинная правда зарыта очень глубоко, и мы постараемся отрыть ее и показать трудящимся массам.

Современные государства делятся на два разряда: великие державы и малые державы. К великим державам относятся: Англия, Франция, Италия, Германия, Россия, Япония и Соединенные Штаты; к малым державам - все остальные государства Мир разделен перечисленными семью великими державами: свыше 62% земельной площади нашей планеты принадлежит им и под их управлением находится свыше 1 миллиарда 134 миллионов населения. Ясно, что все остальные, малые державы, в той или иной степени зависимы от этих великих держав.

Вся мировая политика делается великими державами. Основа этой политики - взаимная борьба. Эта борьба ведется за возможность грабить и эксплуатировать малые державы и за распределение уже награбленной добычи. Такие державы, как Германия, Италия и Япония вышли на историческую арену как империи поздно, когда мир уже был разграблен Англией, Францией, Соединенными Штатами и некоторыми малыми державами: Бельгией, Голландией и Португалией, и когда восточные границы Европы и обширнейших азиатских владений России охранялись уже довольно внушительной военной силой. Вследствии этого семь великих держав делятся на тех, которые все имеют для развития своей промышленности и эксплуатации - имеющие страны; и на тех, которые имеют очень мало или ничего не имеют для развития своей промышленности, для эксплуатации, для наживы, грабежа, для закрепления своей великодержавности, своего могущества - это неимеющие страны. К первым относятся: Англия, Франция, Соединенные Штаты, ко вторым - Германия, Италия и Япония. Россия, благодаря своей отсталости, занимает промежуточное положение. Первые стремятся сохранить, что имеют, и поэтому преследуют политику мира, увековечения существующего положения; вторые пытаются отхватить кое-что, перераспределить мир и, естественно, ведут агрессивную политику, политику войны. Имеющие страны, в интересах сохранения за собой веками награбленной добычи, стараются удовлетворить неимеющих за счет малых держав. Так Италия получила возможность грабить Абиссинию и Албанию; Германия - Австрию и Чехо-Словакию; Япония - Манчжурию и Китай; Россия без шума приграбила Внешнюю Монголию и, фактически, Синкианг - Китайский Туркестан.

Таким образом, в интересах грабежа и в интересах сохранения награбленного, в интересах сохранения влияния над малыми державами или приобретения этого влияния, или расширения его, великие державы в разное время комбинируются по-разному, всегда оставаясь врагами, готовыми напасть друг на друга, присоединяясь к другой комбинации или создавая новую.

Происходящая ныне война между Германией с одной стороны и Англией-Францией с другой, является логическим результатом вышеуказанной политики великих держав. Эта война возникла преждевременно и не в той комбинации великих держав, которая подготовлялась и казалась естественной. Но война еще находится в стадии развертывания и очень возможно, что в нее будут втянуты и другие державы, и из локальной, англо-франко-немецкой, война может превратиться в общеевропейскую или даже мировую.

Чтобы хорошо понять причины, цели, характер текущей войны и предугадать с известной долей достоверности возможные пути ее развития, необходимо знать так называемые национальные интересы каждой из великих держав и видеть, в каких именно пунктах они сталкиваются или совпадают с национальными интересами других стран и какие комбинации держав возможны на основе продолжительного или кратковременного сходства интересов. Рассмотрим интересы каждой великой державы в отдельности. Англия по праву должна быть рассмотрена первой.

Англия, под которой мы разумеем всю Великобританию в целом, принадлежит к трем имеющим великим державам и среди них занимает первое место, т.е. она, фактически, правит миром. Собственно Великобритания, метрополия, расположена на островах, площадь которых равна 94.000 квадратных миль, а население 46.500.000. И вот эта небольшая страна владеет более 13 миллионов квадратных миль земной поверхности и держит в своих руках около полумиллиарда разнорасовых и разноплеменных людей. Ее владения не представляют собой целого куска, как, например, владения России, а разбросаны по всему миру. Защита этих владений требует наличия сильного военного флота и баз для него. Этот флот должен быть в два раза сильнее флота самого сильного возможного противника; поэтому первой и основной задачей английской политики было и продолжает быть сохранение установившегося соотношения вооруженных морских сил. Всякое нарушение этого соотношения, всякая попытка сравняться с английским военно-морским флотом рассматривалась и рассматривается как угроза существованию Британской империи. Германия пыталась сравняться в морском могуществе с Англией, поэтому Англия, в союзе с Францией, Россией, Италией, Соединенными Штатами, Японией и другими государствами нанесла ей сокрушительный удар и совершенно уничтожила ее военный флот. Но она, благодаря войне с Германией, не могла предотвратить усиления морского могущества Соединенных Штатов и Японии, что страшно нервирует английских капиталистов, ибо Штаты угрожают ее интересам в Канаде, в Центральной и Южной Америке и отчасти в Азии, а Япония в Азии и в Австралии; Китай, Индия, Малайские острова и Австралия с Новой Зеландией.

На европейском континенте Англия заинтересована в сохранении установившегося равновесия сил. Всякое нарушение этого равновесия в порядке завоевания или военного союза угрожает самому существованию Британской империи, ибо метрополия, т.е. Англия, может быть отрезана от своих владений и заморена голодом. Она боится повторения Наполеоновских войн, поэтому она ревниво следит за своей союзницей Францией и была против ее соглашения с Россией и создавала угрозу той и другой в лице Германии. Нарушение европейского равновесия может повлечь проникновение сильных держав в Средиземное море, что создает постоянную угрозу «жизненной линии» Англии, кратчайшему пути в Индию, поэтому она ревниво охраняет Гибралтарский пролив - ворота из Атлантического океана в Средиземное море, Суэцкий канал, выводящий из Средиземного моря в Индийский океан; старается держать закрытыми Дарданеллы, чтобы Россия не проникла в Средиземное море; усиленно охраняет важнейшие опорные пункты в этом море, чтобы держать под ударом, в случае нужды, Италию. Италия или Германия, вместе или в отдельности, могут проникать на Балканы, но они не могут без войны с Англией захватить Грецию, ибо удобные порты последней дают Англии возможность контролировать выход России из Дарданелл и защищать Суэцкий канал от итальянского нападения. Германия может хозяйничать на Балканах, что Англия и предоставляла ей до войны, но она не может проникать в Малую Азию без войны с Англией, потому что это проникновение грозит Багдадской нефти, английскому влиянию в Персии и самой Индии. Германия может продвигаться на восток за счет России, но не на юго-восток.

Что касается России, то Англия постоянно считала ее основным своим врагом, если не в настоящем, то в будущем. Милитаристская Россия пугала ее. И это понятно, Россия может раздвигаться только за счет Англии в Азии, а в Азии сосредоточилась вся сила Британской империи: необъятный рынок Китая, Индия с неисчерпаемыми богатствами и с неисчерпаемыми запасами пушечного мяса; Афганистан и Персия - и как рынки, и как места для эксплуатационной деятельности капитала, и как буферные государства между Россией и Индией. Кроме того, Персия является преградой проникновению России в Индийский океан через Персидский залив и в Месопотамию. Турцию Англия тоже не может дать в обиду, ибо в ее интересах сохранять Турцию как преграду русскому проникновению к восточным берегам Средиземного моря, к подступам Суэцкого канала и к Багдадской нефти. Англия ничего не имеет против проникновения России в Северный Китай, в Манчжурию, в Монголию, где возможно столкновение России с Японией, но она не может легко примириться с захватом Синкианга, который граничит с Индией: она не может мириться с проникновением в Центральный Китай, контролирующий торговые пути. Поэтому, в целях сохранения своего положения в Азии, Англия заинтересована во враждебных отношениях между Россией и Японией и желала бы, чтобы они никогда не исчезали.

Слухи, ныне носящиеся в воздухе, что между Японией и Россией возможен пакт о ненападении, не на шутку тревожат английских капиталистов.

Япония своим теперешним могуществом во многом обязана Англии. Англия создала ее как орудие противодействия дальнейшему проникновению русского империализма в Китай, являющийся огромнейшим буфером между Россией и Индией. Япония, по-видимому, охотно пошла по линии наименьшего сопротивления ее расширению, имея в виду захватом Манчжурии, Приморской области и части Сибири приостановить движение России на восток и развязать себе руки для хозяйничанья в Китае, который мог бы дать экономические устои для Японской империи: рынок и сырье. Дела, однако, сложились иначе, и Япония, воспользовавшись неустойчивым положением в Европе, оставила Сибирь и Приморскую область и пошла в Китай.

Соответственно изменившейся обстановке изменилась, в некотором отношении, и политика Англии. Не оставляя идеи военного столкновения Японии с Россией, она в то же самое время решила, путем поддержки Китая совместно с заинтересованными Америкой и Россией, увязить Японию в Китае и обессилить ее. Вспыхнувшая война с Германией, проникновение Японии в китайские провинции, граничащие с Индо-Китаем и дальше с Индией, махинации Японии в Сиаме, слухи о пакте ненападения с Россией, проникновение последней в Синкианг, - делают теоретическую возможность раздела Китая реальностью, и воображаемая угроза английскому господству в Индии и в Азии вообще, стала весьма ощутительной, вследствии этого неожиданная для Чемберленов и Кливденов война с Гитлером стала войной за существование Британской империи, ибо, в случае поражения Англии в этой войне, чего мы не допускаем, Англия и Франция могут быть изгнаны из Азии, а вместе с ними и Голландия. Но это не может случиться без участия в войне Соединенных Штатов на стороне Англии и Франции. Англия не без основания надеется на это, ибо кроме рынка и сырья, в которых С. Штаты заинтересованы, капиталисты С. Штатов в разных частях Азии вложили около миллиарда долларов, это, с одной стороны, а с другой, такое усиление Японии, - означает для С. Штатов потерю южноамериканского рынка и господства на Тихом океане. Чего, само собой разумеется, Соединенные Штаты допустить не могут.

Франция занимает площадь в 212.600 квадратных миль с населением в 42 миллиона, а ее колониальные владения равняются 4 миллионам 300 тысяч квадратных миль с населением в 65 миллионов. Большинство ее колоний расположены в Африке, вследствии чего она заинтересована так же, как и Англия, в господстве на Средиземном море и в выходах из него. Италия зарится на французские колонии, Тунис, например, и желает стать в Средиземном море равноправной с Англией и Францией, вследствии чего средиземноморская политика этих последних совпадает. Она направлена против Италии и против вожделений Германии и России выйти в Средиземное море.

Индо-Китай - важнейшая французская колония, которой угрожает опасность со стороны Японии. Сама Франция не в состоянии защитить ее и поэтому союз с Англией ей очень нужен. Постоянная угроза со стороны Германии на Рейне также заставляет Францию быть в тесной дружбе с Англией. Но Франция является соперницей Англии как банкир и как торговец; кроме того, усиление Франции в Европе для Англии нежелательно по той причине, что доминирующая в Европе милитаристская Франция в союзе с другой сильной европейской милитаристской державой, например, Россией, может являться угрозой самому существованию Британской империи: Англия не может забыть Наполеона. Вследствии этого, несмотря на дружбу, Англия создавала сильную Германию, чтобы держать в руках Францию, а также и Россию, и была очень холодна к франко-русскому военному соглашению.

Третьей имеющей великой державой являются Соединенные Штаты. Основные интересы Штатов лежат в Канаде, в Центральной и Южной Америке, в Караибском море, на Тихом океане: в Филиппинах, Голландской Индии, а также в Китае и в других частях Азии. Несмотря на бешеную конкуренцию с Англией в Азии и в Южной Америке, С. Штаты имеют общего с Англией врага в лице Японии и отчасти в лице Германии, которая в последние годы стала пробивать себе дорогу на южноамериканские рынки. Америка совсем не безучастна ко всему происходящему в Европе, ибо американские капиталисты вложили в европейские страны два миллиарда 372 миллиона долларов.

Все эти страны с колониями являются самодостаточными, т.е. они имеют все или почти все необходимое сырье для развития промышленности. Кроме того, они являются мировыми банкирами. Из всего мирового золотого денежного запаса, равного 24 миллиардам долларов, больше половины принадлежит Соединенным Штатам и четверть - Англии и Франции, и только одна четверть, около 6 миллиардов, принадлежит всем остальным странам мира! Эти три страны при помощи золота, без войны, завоевывают мир. Они вкладывают деньги в различные предприятия (постройка железных дорог, разработка руд и пр.) на выгодных условиях. Франция в различных странах разместила свыше 9 миллиардов дол., С. Штаты свыше 10 миллиардов, а вложения английских капиталистов достигают почти 20 миллиардов, с которых они получают только в виде процентов 875 миллионов долларов дохода в год. Ясно, при таком положении вещей страны, в которых эти вложения имеются, не только зависят экономически, но и политически: в них устанавливается такой политический строй, который обеспечивают вложенные капиталы и прибыль с них. Вследствии этого понятно, что французская, английская, американская демократии, оставаясь демократами дома, являются самыми злейшими врагами рабочего движения и демократии, подлинной демократии, в странах вложенного капитала. Приняв это во внимание, становится понятной судьба Испании, восстановление монархии в Греции, кукольное правительство Кубы, реакция в Южной Америке и вообще мировая реакция. Таким образом, неимеющие страны, не имея сырья и не имея денег на его покупку, вынуждены заняться грабежом награбленного. Случилось так, что неимеющие страны являются по своей политической организации реакционными: в Германии - нацизм, в Италии - фашизм, в Японии - военный фашизм, но и имеющие страны, по крайней мере за своими пределами, являются, по капиталистической необходимости, реакционными. Ни для кого не секрет, что они поддерживали Гитлера, Муссолини, Франко и не прочь поддерживать после войны другого Гитлера с другой только фамилией, какого-нибудь фон-Боринга или фон-Шлеппе. Таким образом, происходящая война не есть война против гитлеризма - это война двух капиталистических реакций, враждующих из-за наживы. Эти два лагеря реакции могут втянуть в войну целый ряд других стран и сделать войну мировой. Но в этой войне трудящиеся не выигрывают, а только проигрывают. Это - война при помощи рабочих за право эксплуатировать и угнетать рабочих. А если это так, а это именно так, то вывод напрашивается сам собой: рабочие воюющих стран должны повернуть штыки против своих капиталистов, а рабочие нейтральных стран - последовать их примеру.

И это относится не только к странам капиталистических демократий и фашистских диктатур, но и к стране комфашизма - России. В России образовался новый класс, который, как и старый, живет за счет эксплуатации трудящихся масс своей собственной страны и за счет эксплуатируемых народов других стран: Грузии, Монголии, Синкианга, Украины и пр. Империализм комфашизма ничем не отличается по существу от капиталистического империализма. Разница только в мотивах: капиталисты толкают трудящихся на грабеж во имя демократии, отнимая последнюю, а коммунисты - во имя социализма, которого не желают, - результаты же одни и те же. Новый комфашистский класс России, подобно старому, вместо того, чтобы заниматься созидательной мирной деятельностью, все свои внимание сосредоточил на милитаризме и без всякой нужды, во имя славы, величия и закрепления своего авторитета в стране, втянул русских рабочих и крестьян в империалистический грабеж. Вместо хлеба, сапог, одежды и культурного строительства, голодный и раздетый русский рабочий снова получает горы трупов, тысячи искалеченных, и в придачу к этому, задушенных финнов, белорусов и украинцев в сталинских намордниках, посылаемых на поселение в Сибирь и на съедение вшам в бесчисленных комфашистских тюрьмах и концентрационных лагерях, и справедливую мировую ненависть всего культурного и честного. В придачу ко всему этому, комфашистские Наполеоны могут еще дать молдаван и персов.

В России, как и в остальном мире, необходима очистительная гроза подлинной народной революции. Наш долг работать за приближение этой очистительной грозы. Без нее будет мрак и рабство, и даже не сытое, а голодное рабство.

Дело труда - пробуждение. № 1. 1940. С. 2-7.

ПОД КАКИМ УГЛОМ НУЖНО РАССМАТРИВАТЬ РУССКИЕ ПОБЕДЫ И БОРЬБУ ПРОТИВ НАЦИЗМА

Мы радуемся русским победам с такой же силой, с какой страдали, болели от непрерывных русских поражений, ввергнувших нашу страну в ужас разрушений и голода и поставивших ее население в условия пещерного быта.

Мы радуемся этим победам не менее патентованных и квасных патриотов, которые прошлое тащат в настоящее и проектируют в будущее. Прошлое в настоящем есть реакция, прошлое в будущем - мракобесие. Мы связаны с прошлым, вырастаем из него, но наш рост есть отрицание прошлого, движение вперед, а не покой. Радость этих патриотов не наша радость. Мы радуемся русским победам не потому, что мы русские патриоты, а потому, что мы —патриоты русской и мировой свободы, равенства, благополучия и человечности, чего, увы, нет в прошлом русских трудящихся масс. Наш патриотизм - разрыв с прошлым. Мы радуемся победам, следовательно, и не потому, что нам дороги традиции Невских-Суворовых-Кутузовых, восстанавливаемые сейчас в России, - подлые, рабовладельческие традиции, - мы охотно выбросим их в мусорный ящик истории, где они по праву и должны находиться, а потому, что каждая победа приближает конец ужасам войны и уменьшает шансы торжества нацистского варварства в России и во всем мире.

Не скроем, было бы неразумно это скрывать, что мы, русские, воспитывались и выросли среди народов русских, вместе с ними делили радость и горе и, следовательно, вполне натурально, что мы чувствуем и переживаем радости и горести русские гораздо живее и острее, чем другие. Но мы никогда не отрываем их от мировой радости и от мировой скорби всех трудящихся масс. Мы никогда не забываем, что русское благополучие и русская свобода могут быть обеспечены только мировой свободой и мировым благополучием.

Как бы хорошо ни был вооружен передовой отряд, он погибнет, если армия вооружена плохо. Россия же, как и каждая другая страна в отдельности, есть лишь только малый отряд великой армии, имя которой - Человечество .

Наш наблюдательный пункт - не национальная колокольня, а интернациональный Гауризанкар. С этой высоты мы и рассматриваем события современной войны, которую, несмотря на то, что принимаем в ней участие, продолжаем считать уголовным преступлением господствующих классов обоих воюющих сторон, одинаково подлежащих не только суду истории, но в первую очередь суду живых людей, суду современников.

Немецкий национальный социализм, даже очищенный от расизма, - в таком виде он имел бы еще больше сторонников, - есть ужасная реакция, которая стремится к установлению государственного рабства. Эта реакция самая подлая, самая зловредная и самая опасная, потому что она, заряженная идеей мирового господства «избранного народа», самая динамическая, самая агрессивная. Она не удовлетворяется порабощением народных масс одной Германии, она стремится выйти из локальных границ, стремится охватить весь мир, поработить его физически и охолопить духовно силой, войной, разрушением, голодом, зверством, перед которым бледнеют все подлости исторического прошлого, включая католицизм. Победа этой реакции означает конец всякой свободы, кроме свободы порабощения и надругательства над рабочими массами, над «низшими расами»; победа этой реакции означает приостановку прогресса на сотни лет, понижение культуры, до которой мы дошли с таким трудом и с такими тяжелыми жертвами, до уровня церковной культуры эпохи безраздельного господства католицизма; победа наци-фашизма означает превращение человечества в стадо, а мир - в скотный двор, на котором будут хозяйничать специалисты прикладного животноводства.

Победа христианства, которое уселось на развалинах прекраснейшей греческой культуры, как тяжеловесная баба на возу, на 1500 лет приостановила прогресс и повергла огромную часть человечества в бездонные глуби мрака и невежества, от которых мы не свободны и теперь. Это господство воспитывало сознательных рабов, гордившихся своим рабством, охолопило людей, вытравило все представления о демократии и свободе. Это же самое несет для мира и победа гитлеровского мессианистского национального социализма. Борьба с нацизмом и победа над ним есть, следовательно, проблема универсальная, всеобщая, а не частная; интернациональная, мировая, а не национальная, не одной страны или группы стран, а всех стран в целом. Вот почему всякая победа над вооруженными силами воинствующего нацизма и его союзников, кем бы и на какой бы географической точке она ни была одержана, нас радует, победы же в России, где центр борьбы, нас радуют вдвойне: и как русских, несмотря на то, что мы ненавидим существующий рабский режим, и как интернационалистов.

Когда Польша была раздавлена Гитлером, и ризы ее были полюбовно поделены «спаянными кровью» побратимами, мы печалились; греки били итальянцев, а югославы дрались, как львы, мы радовались; когда русские несли, благодаря режиму диктатуры и рабства, поражение за поражением, мы нервничали и были мрачны; радуемся, когда поражения сменяются в России победами, и хотим, чтобы эти победы шли непрерывной чередой до полного уничтожения зловреднейшего врага.

Само собой понятно, мы радовались и печалились не потому, что хотели или хотим сохранения фашистских режимов Польши, Греции, Югославии или кровавого Русского национал-коммунистического режима государственного рабства; наоборот, мы хотим их полного уничтожения, но в данном случае, в данный исторический момент мы хотим, чтобы они побеждали, потому что эти реакционные режимы локальные, местные, на мировое господство не могущие претендовать; только русский режим, влияние которого несколько гальванизировано войной, представляет собой претендента на мировое господство, которое, однако, исключено, благодаря проделанной большевизмом эволюции, отбросившей от него мировые рабочие массы; следовательно, и русская реакция в силу реальных условий стала локальной, местной, которая исчезнет с исчезновением наци-фашизма. Нацизм же не только претендует на мировое господство, но он уже с оружием в руках прокладывает к нему путь. Следовательно, всякий человек и всякий режим, как бы реакционен он ни был, который преграждает ему путь и выбивает из его рук оружие, оставаясь реакционным, совершает помимо своей воли прогрессивный акт, играет на руку прогрессу, а мы за прогресс , поэтому, ненавидя этот режим, мы радуемся его победам над универсальной реакцией; кроме того, мы верим (это звучит несколько религиозно, но что поделаешь), что эти победы после военного разгрома нацизма обратятся в поражение всех локальных реакционных режимов.

О, конечно, мы никогда не обольщались и не обольщаем себя надеждой и сейчас, что вслед за военным разгромом нацизма немедленно и автоматически, как Венера из пены, родится прекрасная Свобода .

Мы знали и знаем, какие социальные элементы руководят войной и что они от нее хотят. Африканские мистерии (Дарлан-Жиро-Пейрутон) нас не поразили своей неожиданностью, и мы не будем поражены, когда узнаем, что в Африке выращен французский Франко. С самого начала войны мы знали, что в так называемых демократических странах реакционные элементы очень сильны, и что они будут делать все возможное, чтобы не только предотвратить или подавить стихийные движения народных масс, которые на их языке называются хаосом, и закрепить режим капиталистической эксплуатации, но, пользуясь военным замешательством, ослабленной силой и вниманием рабочего класса, и урезать политические и экономические завоевания трудящихся масс во всем мире. Они делают это организованно и планомерно; спасая себя такими мерами, они революционизируют ситуацию и подготавливают то, чего боятся как огня. Может быть, они временно и преуспеют, но главный враг данного момента все-таки будет уничтожен, а это уже много.

Мы прекрасно знали о наличии могущественных реакционных сил в недрах «демократической антинацистской коалиции», тем не менее, мы думали и продолжаем думать, что устранение нацистской опасности было, есть и должно быть первым делом пролетариата. Но это, конечно, отнюдь не значит, что пролетариат должен побрататься с этими силами, приостановить борьбу против них и ублажать себя сладким пением буржуазных соловьев о свободе и наступающей эре «простого человека». Борьба не прекращается, изменяется лишь форма ее и ослабляется несколько, в соответствии с реальными условиями момента, ее напряженность.

Если бы пролетариат был организован, силен и свободен от политических предрассудков буржуазии и марксизма, то первым его делом было бы одновременное уничтожение Гитлера и его «демократических» творцов, и установление свободного и равенственного общества. Но пролетариат сейчас разбит, разрознен, в плену у развращающих и отупляющих его сознание иллюзий и предрассудков и, следовательно, на такое двойное дело в данный исторический момент не способен.

История, соавтором которой он является, и нужно сказать, далеко не последним, не дает ему богатого выбора путей. Она вынуждает его, чтобы избавиться от полного рабства, идти сейчас по одной дороге и против одного врага, а не против всех сразу. Против одного врага из трех: нацизм, большевизм, капитализм. Против того из них, который в данный исторический момент является прямой и непосредственной опасностью. Этим врагом, несомненно, является нацизм. Определенно он. Значит, стреляй в ближайшую бешеную собаку, тогда успеешь пристрелить и отдаленную.

Это, конечно, как мы сказали, не значит, что рабочий класс должен подружиться с двумя остальными врагами «дружбой, спаянной кровью». Наоборот, нужно постоянно держать на них глаз и ослаблять их силу постольку, поскольку это не вредит победе над нацизмом.

Бить врагов поодиночке - заповедь данного исторического момента. В первую голову идет наци-фашизм, во вторую остальные, - во время и в порядке, которые продиктуются реальными историческими условиями и возможностями.

С этой точки зрения мы и рассматриваем военные успехи на русском театре войны, как и на других; с этой точки зрения мы и расцениваем значение русских и других побед. Значение русских побед огромно, они приближают в значительной степени момент окончательного и полного поражения первого и самого опасного врага трудящихся масс всего мира - наци-фашизма, и начальный момент борьбы за равенственный и свободный мир с остальными.

Будет мир свободен, и Россия будет свободна. Ей свобода нужна, как воздух, как хлеб. Без нее она, народная, сермяжная, плохо пахнущая Россия, погибнет, сгниет на корню, до смерти заест ее натуральная и социальная вошь.

Сейчас русские города и села лежат в развалинах. Русская почва насыщена кровью и усеяна трупами врагов и ее сыновей и дочерей… Первая, но не последняя, небывалая сталинградская бойня отошла в область истории. Мы нервно толкаем непослушное, ленивое время, и нетерпеливо ждем, когда и великое разорение земли русской, и избиение ее народов отойдут в прошлое и потонут в реке облегченного вздоха и забвения. Страна и люди, которых тысячу лет ели баре и доедали вши, хочет солнца, только кусочек солнышка и немножко тепла…

Мы хотим думать, что русские победы символизируют солнцеворот, поворот к природной весне и, может быть, к социальной тоже… Переход к весне - дело величественное и сложное в русской природе, и еще сложнее сейчас в русском обществе. В русской природе, как и в русском обществе, все идет с потугами, с надрывом, а потом разливается… И как разливается!

За тридцать лет тягчайших невзгод, плохо пахнущая, но все творящая и всех кормящая Россия сильно ослабела, осунулась и подалась. Хватит ли у нее силушки, после происходящего ужасного кровопускания, покряхтев, вздыбить горы льда и разлиться широко-широко?

Россия должна собрать остаток своих сил, должна выйти из берегов и разлиться. Не разольется - заест ее социальная вошь… Непременно заест.

Дело труда - пробуждение. № 9. 1943. С. 5-7.

Время между смертью Александра Севера и восшествием на трон Диоклетиана - один из самых мрачных периодов в истории Римской империи. В пределах того описания, которое содержится в трудах Геродиана и фрагментах Диона Кассия, позволяющих нам проверить сведения из латинских биографий императоров, а также в той мере, в какой эти биографии опираются на более или менее надежные и хорошо осведомленные источники, мы в состоянии не только изложить в общих чертах политическое развитие империи, но и с помощью юридических источников и документальных материалов можем разобраться в важнейших социальных и экономических явлениях. Дион Кассий заканчивает свою историографию правлением Александра Севера, а его преемник, от трудов которого сохранилось лишь несколько фрагментов, не так хорошо осведомлен, как великий сенатор времен Севера. Геродиан доводит свою историографию до Максимина и Гордианов и в седьмой книге дает блестящее описание того неспокойного времени; на этом рассказ и обрывается. Что касается последующего периода, то мы не обладаем источниками, которые можно было бы поставить в один ряд с этими основательными, добротно составленными описаниями.

Единственными литературными источниками сведений о второй половине III в., поре грандиозной социальной революции и всестороннего преобразования империи, являются, с одной стороны, латинские биографии императоров - вторая часть так называемой Historia Augusta (где нет сведений с 244 по 253 г., и, таким образом, отсутствуют биографии Филиппов, Дециев, Гостилиана, Галла, Волузиана, Эмилиана и начало биографий Валерианов), и с другой стороны - краткие, скупые бревиарии и хроники на латинском и греческом языках. На латыни написаны исторические компендиумы Евтропия, Аврелия Виктора и автора так называемой Epitome de Caesaribus, которая необоснованно фигурирует под именем Аврелия Виктора. Все они относятся ко второй половине ГУ в. Греческие хроники Зосима, Зонары, Кедрина, Синкелла и других авторов появились в византийские времена, и лишь фрагменты известного софиста Евнапия относятся ко второй половине IV в. Мы мало что узнаем из этих латинских исторических бревиариев и греческих хроник, а социальные и экономические вопросы эти источники вообще почти не затрагивают. То, что они нам предлагают, - не история, а лишь ее голый скелет. Таким образом, остается единственный источник, который по крайней мере внешне оформлен как настоящее историческое описание, - это Собрание латинских биографий императоров.

Итак, вопрос о ценности этого источника для того времени, к рассмотрению которого мы сейчас приступаем, имеет более существенное значение, чем для времени предшествующего; с другой стороны, средства, которыми мы располагаем, чтобы ответить на этот вопрос, гораздо более ограничены, чем для предшествующего периода. Неудивительно, что на этот счет существуют диаметрально противоположные мнения, и не столько по поводу ценности этого источника, сколько по поводу происхождения биографий и времени их создания. Благодаря кропотливым изысканиям Энманна и Дессау, а также многих других исследователей мы теперь знаем, что основным источником латинских биографий и бревиариев была Всеобщая история римских императоров; облечена она была, по-видимому, в форму коротких биографий в стиле Светония и возникла приблизительно в эпоху Диоклетиана. Аналогичным источником, но на греческом языке, пользовались греческие историографы, и, возможно, именно этот источник служил необходимым пособием для автора (или авторов) Historia Augusta при составлении биографий римских императоров. По этому вопросу царит полное единодушие. Гораздо сложнее выяснить вопрос о характере предполагаемой истории императоров. Был ли этот источник столь же сух и бесстрастен, как произведения Евтропия, Аврелия Виктора и известная «Эпитома»? Служил ли он основой, и очень надежной, для исторического описания ΠΙ в., или же там, где описывалась личность императора и его судьба, он был выдержан, скорее, в стиле Светония и помимо внутренних войн и эпизодов внешних войн, в которых участвовали императоры, повествовал также о других событиях? Иначе говоря, происходит ли все, чему можно верить в латинских биографиях, из источника, который полностью отражен в латинских бревиариях, а остальное присочинялось, или же биографии заимствовали из этого источника больше материала, чем содержится в бревиариях, а для заполнения пробелов время от времени привлекали другие произведения, отчасти греческие, отчасти римские, возможно, и несколько источников сразу?

Если мы предпочитаем довериться сведениям автора (или авторов) латинских биографий, нам придется выбрать вторую версию, а свидетельством в пользу этого предположения может служить то, что автор биографий Максиминов, Пупиена и Бальбина, а также Гордианов в качестве основного источника использует труд Геродиана. Но в ходе тщательного анализа документов, использованных в биографиях, было убедительно доказано, что все эти письма, senatus consulta , речи императоров и других лиц и т. д. - подделки. Вдобавок ко всему авторы, цитируемые в биографиях, за немногими исключениями, абсолютно неизвестны, поэтому весьма вероятно, что эти цитаты просто придуманы. На основании этих фактов становится ясно, что с полной уверенностью мы можем доверять данным биографий только тогда, когда они совпадают со сведениями из латинских бревиариев и греческих хроник. Разумеется, подобное недоверие в ряде случаев необоснованно, но оно, помимо общих соображений вероятности, оправдывается результатами тщательной проверки тех немногочисленных данных, которые мы можем держать под контролем. По этой причине мы не можем использовать латинские биографии в качестве внешней канвы для воссоздания истории империи после времен Гордианов. Использовать их в качестве скудного источника сведений об экономике и социальных отношениях мы можем только в том случае, если эти материалы достоверно подтверждены бревиариями, правовыми памятниками или документами, т. е. папирусами, надписями или монетами. А такие подтверждения обнаруживаются крайне редко, и не только из-за специфики нашего источника, но также и из-за особенностей дополнительных материалов: помимо монет, которые дают нам очень скудные сведения, состав дополнительных документальных материалов небогат, что при обилии волнений, бесконечных войн и революций совершенно естественно; и даже то, что у нас имеется, очень редко можно увязать с теми фактами и событиями, которые интересовали античных историков и поэтому были включены в их описания.

Но вопрос источников - не единственная проблема, которую ставят перед исследователями Scriptores Historiae Augustae. Не менее актуален вопрос о том, когда были написаны и изданы эти биографии и кого считать их автором (или авторами). По некоторым фрагментам этих рукописей, по взаимным цитатам и названиям можно разделить их авторство на шесть разных авторов, три из которых - Аэлий Капитолиний, Требеллий Поллион и Флавий Вописк Сиракузий - выполнили биографии императоров после Александра. Если верить их сообщениям и посвящениям к биографиям, то можно предположить, что все они жили во времена Диоклетиана и Константина. Как бы мало ни были информированы эти авторы, все же они действительно были свидетелями событий третьего столетия, и мы могли бы рассчитывать на получение от них достоверных, основанных не только на литературных источниках данных, а кроме того, что еще важнее, - при чтении их произведений ощутить атмосферу и дух того времени. В этом случае можно было бы поставить под сомнение подлинность документов и речей, подвергнуть критике чрезмерную и не соответствующую содержанию риторику описаний, а также счесть выдуманными афоризмы и остроумные высказывания императоров и пренебречь ими, но имеет смысл предполагать, что устами авторов биографий императоров III в. с нами говорят люди, которые родились и выросли в неспокойные годы гражданских войн; будучи посредственными писателями, они все же отразили чувства и настроения своей эпохи.

До недавнего времени никто не сомневался в том, что шесть предполагаемых авторов были современниками Диоклетиана и Константина. Например, последний из них, Вописк, в подробностях сообщает о некоторых эпизодах своей жизни и о людях своего круга, что полностью соотносится с достоверными документами. Это и подобного рода наблюдения привели к тому, что даже современные выдающиеся исследователи критической школы - такие как Г. Петер, К. Лекривен, Г. Де Санктис, Г. Тропеа, Т. Моммзен и Э. Диль, не говоря уже о многочисленных английских и американских молодых ученых, - придерживаются мнения о коллективном авторстве этих шести историографов и достоверности их реального существования и выступают за правдоподобность их сведений о том времени, в котором они жили, вопреки весомым аргументам, на основании которых другая группа исследователей считает все эти имена и все приводимые даты выдуманными. Г. Дессау был первым, кто в своих двух работах развил тезис о том, что биографии могли появиться и не во времена Диоклетиана и Константина. Атмосфера, которой веет от биографий, относится к более позднему, по своей сути совсем другому времени, а именно ко времени Феодосия, а все имена авторов и сведения об их жизни не что иное, как наглая подделка; истинный же автор был современником Феодосия и принадлежал к кругу Симмаха и Никомаха. Гипотеза Дессау произвела колоссальное впечатление в дальнейшем. О. Зеек обосновал его теорию целым рядом аргументов, но датировал подделку более поздним временем (пятым веком); А. фон Домашевский побудил целый ряд своих учеников приложить усилия к подробному исследованию этой проблемы для доказательства принципиальной верности гипотезы Дессау; подтверждения этой гипотезы предлагал он и сам, отступая от нее, правда, в том, что датировал подделку временами Григория Турского (конец шестого века). Взгляды Дессау унаследовали другие блестящие историки, такие как О. Гиршфельд и Э. Корнеманн, распространением этих взглядов занимались и их ученики.

Аргументы, приводимые Дессау и его сторонниками, если и не были решающими, то несомненно оказались исключительно важными, они обладали колоссальной убедительностью, так что выдающимся представителям противоположной точки зрения приходилось идти на компромисс. Так, Моммзен был готов признать, что основа биографий императоров, относящаяся к временам Диоклетиана и Константина, была переработана и пересмотрена неким современником Феодосия; на этого автора, по всей видимости, и можно возложить ответственность за большую часть выдумок и указывающую на эпоху Феодосия значительную долю общей тональности биографий, считает Моммзен. Компромиссная точка зрения Моммзена нашла поддержку некоторых исследователей, однако большинство немецких историков по-прежнему настаивает на принципиальном подходе Дессау без всяких ограничений. Особенно сложен вопрос о причинах, побудивших фальсификатора предпринять переработку историографии. Геффкен и Холь попытались обосновать ее попросту тем, что фальсификатор пожелал изложить для своих современников историю римских императоров с той точки зрения, с которой она представлялась последним язычникам, например кругу Симмаха; это, с одной стороны, оправдывало бы терпимость к язычеству, а с другой - означало скрытые нападки на христианство. Помимо этого, целью подобного описания могло быть прославление сената и создание версии обзора трактовки истории императоров с точки зрения сената, что очень отчетливо проявляется в биографиях; проводится четкое различие между императорами хорошими, которые покровительствуют сенату, и императорами плохими, так не поступающими, между представителями просвещенной монархии и военными деспотами, между императорами-преемниками и сторонниками принципа династического наследования. Выражать такую точку зрения от своего собственного имени представители круга Симмаха отважиться не могли; поэтому они решились на публикацию произведения, авторы которого принадлежали к относительно отдаленной эпохе, - ко времени, предшествующему победе христианства и окончательному установлению восточного владычества. При всеобщем невежестве того периода вряд ли приходилось ожидать, что кому-то придет в голову проверять данные фальсификатора и доказывать, что содержание биографий императоров является чистой подделкой.

Модификация приведенной выше гипотезы о целях и намерениях автора, или авторов, была недавно предложена Норманом Г. Байнесом, который увязывает эти биографии с эпохой Юлиана и основными идеями его правления, передвигая время создания произведения несколько ближе к окончанию гражданской войны, чем это делает Дессау и его сторонники. Хотя приходится признать, что биографии являются одновременно и книгой народных преданий, и трудом, выражающим определенные политические взгляды, а не просто историографией, тем не менее Байнес - точно так же как Дессау и его сторонники - не имеет прямых доказательств верности своей датировки этого политического пропагандистского произведения. Вопрос о точном времени создания биографий по-прежнему остается невыясненным.

Такова в общих чертах теория, выдвигаемая Дессау и его сторонниками. Многие ее детали еще нуждаются в уточнении; основательность, с которой фальсификатор (или целая группа фальсификаторов) оснащал скупое историческое описание целым арсеналом вымышленных фактов, еще не нашла сколь-нибудь удовлетворительного объяснения. В любом случае, если эта теория верна в своей основе, а доказать противоположное очень сложно, тогда Scriptores Historiae Augustae почти полностью выпадают из ряда достоверных источников сведений о III в. Точка зрения, которую они представляют, относится, самое раннее, к концу IV в., а она во многом отличается от взглядов III в. Эпоха застоя и разочарованности не в состоянии в полной мере понять настроения революционного времени, и она вряд ли способна породить достоверную картину тех лет, особенно в том случае, если намерением автора была пропаганда определенных идей ведущих деятелей того периода. В связи с этим при использовании материалов, которые предоставляет нам Historia Augusta , мы будем соблюдать большую осторожность. Данные, не подтверждаемые другими более надежными источниками, не могут служить основой для каких-либо выводов, и поэтому лучше всего их не использовать вовсе.

Итак, говоря об эпохе после правления Александра Севера, мы можем полностью доверять данным Геродиана, отлично информированного о временах Максиминов и Гордианов; как будет показано позже, мы можем пользоваться речью «К императору», автором которой был ритор или софист III в.; опираясь на бревиарии и хроники, а также на документальный материал в виде монет, надписей и папирусов, мы должны попытаться в общих чертах реконструировать ход истории. Поскольку все эти источники, за исключением надписей и папирусов, содержат мало сведений о социальном и экономическом развитии империи, наша реконструкция должна по мере возможности опираться на документы. И даже если наш материал скуден и фрагментарен, то сама по себе задача ни в коей мере не безнадежна. Наконец, находки последнего времени, сделанные в разных частях бывшей Римской империи, существенно обогатили наши представления, несмотря на то что они и не достаточны хотя бы для приблизительного восстановления картины того времени как единого целого.

Прежде чем мы попытаемся в общих чертах обрисовать социальное и экономическое развитие империи после смерти Александра и до восшествия на трон Диоклетиана, неплохо было бы дать краткий обзор политических событий того переменчивого времени, а также внутренних и внешних войн, опустошавших империю. После зверского убийства Александра (235 г. по Р. X.) солдаты провозгласили императором одного из своих предводителей. Это был человек низкого происхождения, фракийский крестьянин, офицер не очень высокого звания, но храбрый, деятельный и решительный воин, хорошо знавший армию, настроения и желания простых солдат, - Ц. Юлий Вер Максимин.

Его краткое правление от начала и до конца было наполнено внешними и внутренними войнами. Максимин, по всей видимости, никогда не старался получить признание сената, он и в Риме-то никогда не показывался. Это был настоящий солдатский император. Будучи умелым военачальником, крепко державшим в руках бразды правления войском, он добился целого ряда важных побед на рейнской и дунайской границах (236 г. по Р. X.). Однако он пал жертвой жесткого сопротивления, которое было оказано методам его правления (о них речь пойдет позже), прежде всего в Италии, но также и в Африке (238 г. по Р. X.). В Африке некий пожилой сенатор, к тому времени являвшийся наместником провинции Проконсульская Африка, М. Антоний Гордиан, был объявлен императором, что нашло поддержку высших слоев населения. Он и его сын погибли во время войны против регулярной африканской армии под предводительством Капелиана, легата Нумидии. После их смерти сенат, признавший Гордиана правомочным правителем, избрал вместо него двух сенаторов, М. Клодия Пупиена и Д. Целия Кальвина Бальбина, которые с помощью чрезвычайного комитета из двадцати сенаторов организовали оборону Италии против Максимина. Вряд ли сам Максимин или кто-либо другой предполагал, что ему не удастся прорваться к Италии; под стенами Аквилеи, преградившей ему дорогу в Рим, Максимин был настигнут своей судьбой.

Приблизительно через месяц после его смерти преторианская гвардия, организовав путч, свергла обоих императоров-сенаторов и признала в качестве единственного императора внука Гордиана Старшего юного Гордиана III, которого Пупиен и Бальбин вынуждены были приблизить к себе в качестве соправителя незадолго до своего катастрофического падения. Время правления Гордиана III было столь же неспокойным, как и время правления его предшественников. На северо-востоке и востоке сложилось чрезвычайно серьезное положение. На северо-востоке появились готы, во второй половине II в. создавшие в степях Южной России мощное государство; в союзе с несколькими иранскими племенами и фракийскими карпами они вторглись в придунайские провинции; на востоке новый персидский царь Шапур I посягнул на сирийские владения Рима. На Дунае опасности удалось избежать исключительно благодаря Туллию Менофилу, защитнику Аквилеи; на востоке положение спас сам император, который под руководством своего тестя Ц. Фурия Сабиния Аквилы Тимесифея победил персов и освободил Сирию. Когда войско уже готовилось ступить на вражескую землю, Тимесифей умер, а Гордиан III был убит солдатами во время голодного бунта, вспыхнувшего из-за вовремя неподвезенного продовольствия, возможно по наущению преемника Тимесифея, принявшего командование императорской гвардией, - сына арабского шейха Хаурана, М. Юлия Филиппа (244 г. по Р. X.).

Филипп поспешил положить конец войне, пойдя на значительные уступки персам и освободив Месопотамию, чтобы затем незамедлительно двинуться на Рим. По пути к Риму он победил несколько германских племен и почти полностью уничтожил фракийских карпов на Дунае. Во время своего пребывания в Риме он отпраздновал тысячелетие основания города (248 г. от Р. X.); между тем, после того как горстка готов совершила опустошительный набег на Мёзию, взбунтовались паннонские легионы и провозгласили императором одного из своих офицеров, Тиберия Клавдия Марина Пакациана. Между тем на востоке появился другой узурпатор - Иотапиан. Филипп послал против Пакациана своего лучшего генерала, Г. Мессия Квинта Траяна Деция, родом из Паннонии. Марин и Иотапиан были убиты собственными солдатами, а Деция солдаты вынудили, пригрозив смертью в случае сопротивления, возложить на себя пурпур и направить войска против Филиппа, которого он и победил под Вероной (249 г. по Р. X.). Сделавшись таким образом единоличным правителем, Деций снискал себе славу, восстановив во всей империи дороги, улучшив местное управление и укрепив дисциплину в войсках. Времена были суровые. Наряду с обновлением первостепенной задачей Деция была оборона придунайских провинций. В конце 250-го или в начале 251 г. он поспешил на Дунай, чтобы отразить новое сокрушительное нападение готов. Готы прошли через всю Мёзию, ворвались во Фракию, осадили фракийский город Филиппополь и одержали победу над императором, который пытался снять осаду богатого, процветающего города. Предательство Приска, командующего гарнизоном Филиппополя, надеявшегося с помощью врага захватить трон, позволило готам взять город и разграбить его. Когда готы возвращались обратно, Деций выступил им навстречу с новым войском, но был опять разбит и вместе со своим сыном пал в сражении (251 г. по Р. X.). Нагруженные добычей готы, целые и невредимые, вернулись к местам своих поселений. Римские войска провозгласили императором Г. Вибия Требониана Галла. Воспользовавшись бедствием, которое принесла распространившаяся в придунайских провинциях эпидемия, Галл путем откупа добился у варваров мира и направился в Рим. После отъезда Галла наместнику Нижней Мёзии, М. Эмилию Эмилиану, мавру из Мавритании, удалось нанести поражение готам; войско объявило его императором (253 г. по Р. X.). В ходе борьбы между Галлом и Эмилианом первый погиб в сражении при Интерамне в Италии. Эмилиан был убит в Сполетии своими собственными солдатами. П. Лициний Валериан, наместник Реции, который прибыл в Италию с Рейна для поддержки Галла, был объявлен императором и признан сенатом.

Валериан, утвердившись в Риме, провозгласил сорегентом своего сына П. Лициния Эгнация Галлиена. Положение империи на Рейне, Дунае и на персидской границе можно было назвать отчаянным. Франки и алеманны прорвались через рейнскую границу в Галлию. Готы, благодаря усилиям генералов дунайских армий, были остановлены на дунайской границе, но вместе с боранами они воспользовались возможностями богатого Боспорского царства, которое подчинили себе, чтобы создать флот из греческих судов. На этих судах они пересекли Черное море до побережья Кавказа и Трапезунда и затем поплыли вдоль побережья к богатой провинции Вифинии. Римского флота, который был бы достоин этого названия, тогда не было, на море царствовали пираты, поэтому ситуация для смелого грабительского набега готов была самая что ни на есть подходящая. Еще хуже было положение на востоке. Персы напали на Сирию, завоевали Антиохию и угрожали Малой Азии, где они намеревались объединиться с готами. В 257 г. Валериан выступил против них, отвоевал Антиохию и воспрепятствовал объединению персов с готами. Со своей армией, пораженной эпидемией чумы, он направился в Месопотамию. Здесь, под Эдессой (260 г. по Р. X.), его войско было наголову разбито, а сам император попал в руки врага. Малая Азия и Сирия были спасены; первая - благодаря римскому генералу Каллисту, который прогнал персов, вторая - благодаря префекту преторианцев Макриану и одному из его генералов Баллисте. Шейх Пальмиры Оденат разбил захватчиков во второй раз, когда они при возвращении в Персию попытались перейти Евфрат.

В этот критический момент Римская империя была спасена благодаря энергии и настойчивости Галлиена. Он был вынужден пожертвовать частью Галлии, но с помощью своих германских и британских солдат ему удалось защитить Италию от вторжения германцев и разбить на Дунае двух узурпаторов, Ингена и Регалиана, которые один за другим были провозглашены императорами (258 г. по Р. X.). С другой стороны, провинции, по-видимому, и сами начали осознавать грозящую им опасность и занялись собственным спасением. В Галлии войска и жители провинции объявили императором М. Кассиания Латиния Постума, они нарекли его restitutor Galliarum и основателем imperium Galliarum , а затем сами прогнали германцев с территории своей провинции (259 г. по Р. X.). На Евфрате Оденат добился таких же успехов в борьбе с персами и претендентами на трон. После того как Валериан попал в плен, Макриан, его преторианский префект, и оба его сына, Макриан и Квиет, возложили на себя пурпур (в 260 г.). Оба Макриана отправились в Европу, в то время как Квиет остался в Сирии. Макрианы были разбиты в Иллирии Авреолом, одним из военачальников Галлиена, и умерщвлены. Правлению Квиета и его подручного Баллисты положил конец Оденат. Он был признан Галлиеном и правил Сирией и частью Малой Азии с титулом imperator , пока в 266- 267 гг. не был убит. Наследником на троне стал его сын Вабаллат, от имени которого правила его мать, царица Зенобия.

Галлиен тем временем был по-прежнему занят борьбой с претендентами и варварами. Он пытался защитить Африку от мавританского короля по имени Фаракс, а также Галлию, Италию и придунайские земли. Несмотря на отдельные победы в борьбе с Постумом, ему в конце концов пришлось смириться с тем, что узурпатор de facto являлся властителем галльских провинций. Обширные набеги готов с воды и суши, а также постоянные попытки узурпации отнимали у него все силы. Вдобавок ко всему в империи лютовала чума, а крупное землетрясение разрушило множество процветающих городов Малой Азии (262 г. по Р. X.). Серьезный ущерб наносило также мародерство солдат; так, Византий был разграблен собственным гарнизоном. Новые набеги готов во второй раз подвергли разорению балканские земли и Грецию, и когда бедствия достигли апогея, один из лучших военачальников Галлиена, Авреол, - которому император доверил командование сильным контингентом кавалерийских полков, чтобы использовать их в борьбе с Постумом, - направил оружие против своего господина. Галлиен поспешил с Дуная в Италию, осадил и победил Авреола в Милане, но был убит собственными солдатами, которые объявили императором М. Аврелия Клавдия, уроженца Иллирии и офицера дунайской армии (268 г. от Р.Х.). С Клавдия начинается череда римских императоров, которые, являясь по большей части храбрыми военачальниками и будучи в основном родом из придунайских земель, пытались восстановить единство империи и защитить ее от наводнения племенами северных и восточных соседей. Разумеется, и они, точно так же как и их предшественники, оказывались беззащитными перед строптивостью и предательством своих войск; почти все они, как и те, пали жертвой военных заговоров, и во время правления каждого из них в различных частях империи появлялись узурпаторы. Но когда уже стало казаться, что события такого рода в армии превратились в устойчивый обычай, начали обнаруживаться признаки здоровой реакции на раскол империи и на разнузданность солдатни. В чисто военном отношении солдаты, и не только из придунайских областей, были теперь, судя по всему, лучше обучены, и их боевой дух был тоже на высоте. Большинство из них хранили верность императору; и если императоры чаще всего становились жертвой предательских ударов из-за угла, то эти заговоры были все же делом рук небольших группировок, основная масса солдат в них участия не принимала.

Затрагивая сложные, драматические события последних трех десятилетий III в., мы вынуждены ограничиться их очень краткой характеристикой. Правление Клавдия отмечено успешными войнами в Германии и на Дунае, где наконец-то были разгромлены военные силы готов, почти на столетие их продвижение к Италии было остановлено. Клавдий в полной мере заслужил прозвание Готского, под которым и вошел в историю. Зато у него не нашлось времени вновь присоединить к Риму независимую Галльскую империю, хотя та в это время находилась в состоянии внутренней раздробленности. После смерти Постума последовала быстрая смена императоров: Ульпий Корнелий Лелиан, М. Аврелий Марий, М. Пиавоний Викторин. Более надежными и богатыми средствами защиты обладала Пальмирская империя на востоке, которой правили Зенобия и ее юный сын Вабаллат, присоединившие к своим землям и Египет. Со временем Зенобия начала вынашивать планы создания независимой Римской империи на востоке со своим августейшим императором во главе.

В 270 г. в придунайских землях Клавдия настигла смерть. Он стал жертвой чумы, которая опять косила ряды как римлян, так и варваров. Его брат М. Аврелий Клавдий Квинтилл был провозглашен императором на западе и признан сенатом, но он не смог устоять против Л. Домиция Аврелиана, самого энергичного среди военачальников Клавдия, такого же дунайского крестьянина, как Максимин, которому личные солдатские заслуги позволили сделать блестящую карьеру. Краткое правление Аврелиана принесло Римской империи не только большие опасности, это было и время великолепного триумфа римского оружия, сравнимого с военными успехами Траяна и Μ Аврелия. Первостепенной задачей императора была защита Италии от устрашающих набегов германских племен ютунгов и алеманнов. После нескольких побед над ютунгами в Реции и над вандалами в Паннонии Аврелиану пришлось сразиться с соединенными силами ютунгов и алеманнов, совершивших массированное нападение, на Италию. Потерпев от них поражение под Миланом, зная об угрозе восстания в Риме и некоторых провинциях, перед лицом нового вторжения готов и окончательного отделения Пальмирской империи Аврелиан укрепил города Италии, включая Рим, призвал италийскую молодежь к оружию и достиг наконец успеха, изгнав варваров из Италии и восстановив свой авторитет как в Риме, так и в провинциях. После победы над готами он организовал поход против царицы Зенобии, отстоял в тяжелых боях преимущественное право своей верховной власти на востоке, отвоевал Египет и захватил самих правителей Пальмирской империи, несмотря на то что ему пытались в этом помешать персы, выступившие на стороне пальмирцев. На обратном пути в Европу, на котором императору пришлось вступить в сражение с карпами на Нижнем Дунае, он неожиданно получил известие о мятежах, начавшихся в Пальмире и Александрии, и повернул обратно на восток. Во главе восставших александрийцев стоял богатый александрийский торговец и крупный промышленник по имени Фирм. Оба мятежа были быстро подавлены, и Аврелиану оставалось только подчинить себе Галлию и таким образом полностью восстановить единство Римской империи. Задача оказалась сравнительно легкой, поскольку последний император Галлии, Г. Пий Эзувий Тетрик, римский сенатор, предал свою армию и в самый критический момент перешел на сторону Аврелиана. Отпраздновав блестящий триумф в Риме (274 г. по Р. X.), Аврелиан снова отправился в провинции, чтобы умиротворить Галлию и подготовить военный поход против персов (275 г. по Р. X.). Во время этих приготовлений под Перинфом во Фракии он был убит группой заговорщиков (275 г. по Р. X.).

У заговорщиков не было своего кандидата, и поэтому войска предоставили выбор нового императора сенату. Хотя армия и привыкла сама провозглашать и свергать императоров, она до сих пор еще была убеждена в том, что легитимность императора в конечном счете зависит от сената. Сенат избрал своего princeps "а, первого в списке сенаторов, М.Клавдия Тацита, последнего из правителей, который попытался восстановить сотрудничество императора и сената на приципах равноправия. Вызванный в Малую Азию новым набегом готов, Тацит одержал над ними полную победу и обратил их в бегство, но в победный час сам пал от руки заговорщиков. Восточная армия выбрала на его место М. Аврелия Проба, на западе же признали императором брата Тацита, Μ Анния Флориана. Вновь разразилась гражданская война. Армии двух императоров встретились под Тарсом, но Флориан был убит собственными солдатами еще до того, как судьбу битвы решил меч. Проб, будучи правителем, решал те же задачи, что и другие императоры второй половины Ш в. С одной стороны, это была тяжелая борьба с варварами в Сирии и Галлии, - в 276 г. Галлию заполонили германцы, которые безжалостно разрушали цветущие города и опустошали плодородные пашни этой провинции. С другой стороны, Пробу приходилось вести непрерывную борьбу с соперниками и узурпаторами: с Боносом и Прокулом в Галлии, с Сатурнином в Сирии. Во время приготовлений к одному из военных походов против персов в 282 г. он был убит собственными солдатами в своем родном городе Сирмии. Его преемником стал М. Аврелий Кар, тоже родом из придунайских земель, самым крупным достижением которого был успешный поход против персов, в то время как его сын Карин правил на западе. Во время похода против персов Кар умер, а его второй сын Нумериан по возвращении с востока в Малую Азию был убит собственным тестем Аррием Апером, который надеялся сам сесть на трон. Но ему это не удалось: армейские офицеры провозгласили императором Г. Аврелия Валерия Диоклетиана, и он тут же был признан на востоке. В ходе гражданских войн между Карином и Диоклетианом, тут же начавшихся, Карин был побежден и убит, и Диоклетиан сделался единоличным правителем. Вопреки всем ожиданиям, Диоклетиан смог утвердить свою неоспоримую власть как императора, и никакого сопротивления он не встретил. Он был не хуже и не лучше своих предшественников, и если ему наконец-то удалось решить ту задачу, которая никак не давалась другим, то произошло это потому, что для ее разрешения пришло время и чаша страданий была переполнена. Римская империя остро нуждалась в мире и была готова принять этот мир из рук любого императора.

Прежде чем приступить к сложному анализу и толкованию той великой социальной и политической революции, которую мы здесь в общих чертах описали и которой понадобилось более пятидесяти лет, чтобы исчерпать себя, мы должны задаться вопросом, какова была политика, проводимая римскими императорами во время этого кризиса. Даже при поверхностном знакомстве с источниками, относящимися к тому тревожному времени, во всех мероприятиях императоров и особенно в повседневной практике их правления мы легко распознаем те руководящие принципы, которые раз и навсегда установили Северы и которые частично обязаны своим возникновением временам просвещенной монархии. Большинство императоров после Александра были убежденными почитателями политики Севера, причем не менее убежденными, чем сами представители этой династии. Время от времени мы отмечаем сильную реакцию против этой политики, отчаянные попытки вновь вернуться к славным, благословенным временам Антонинов, но в действительности это привело лишь к новому кровопролитию и явилось лишь результатом того, что основные принципы политики Севера начинали пользоваться еще большей любовью его последователей.

Мы уже обсуждали эти принципы и обосновывали причины их появления; но, наверное, необходимо кратко сформулировать их еще раз. В политическом отношении Север начал проводить систематическую милитаризацию управления, полностью бюрократизированного его предшественниками. Военизированное чиновничество и на его вершине - монарх с автократическими властными полномочиями и с правом наследования власти внутри своей семьи, прочность положения которого обеспечивается преданностью армии и государственных чиновников, а также культом личности императора, - таковы были цели, поставленные Севером. Милитаризация чиновничества неизбежно означала его варваризацию. Ибо армия состояла теперь почти исключительно из крестьян малоцивилизованных стран, входящих в империю, а также из детей солдат-переселенцев и ветеранов. Для достижения этой цели - милитаризации управления и обеспечения императорской власти - представителей прежнего верхнего слоя постепенно отстраняли от командования в армии и от управленческих постов в провинциях и заменяли их представителями новой военной аристократии. Как и самих императоров, эту аристократию набирали из рядов римских солдат; ее личный состав, так же как и состав императоров, постоянно сменялся: из массы военных то и дело выдвигались новые люди, занимающие места тех, кто поднимался до всаднических должностей или попадал в сенат.

Система управления, которую стали применять благодаря милитаризации чиновничества, как правило, диктовалась сверху и была по своему характеру естественным следствием ненадежности власти императора. Ее можно определить как систему непрерывного террора, время от времени принимавшего крайние формы. Важнейшую роль в управлении играли бесчисленные полицейские разного рода, которые все поголовно являлись личными военными чиновниками императора. В их обязанности входило бдительно следить за населением в городах и сельской местности и схватывать каждого, кто мог, по их мнению, представлять опасность для императора. Возможно, они использовались также для подавления волнений и бунтов, которые наверняка вспыхивали как следствие все увеличивающегося угнетения населения путем взимания налогов и принудительных полевых работ, а также для осуществления физического насилия над теми, кто не платил налоги или не справлялся с бременем общественных нагрузок, устанавливаемых императором.

Ведущей тенденцией в этой системе организованного террора было широкое применение насильственных методов в контактах власти и населения, которое теперь осуществлялось повсеместно, в особенности в сфере налогообложения и принудительных работ. Наряду с налогообложением, но с гораздо более разрушительным эффектом и не менее планомерно действовала система реквизиций продовольствия, сырья, мануфактурных товаров, денег, судов, тяглового скота и людей для транспортных целей и т. д. Дополнением к системе реквизиций был личный труд каждого жителя. На обязательности этого всеобщего личного вклада базировался рекрутский набор и проведение всех принудительных работ по требованию властей. Та же система принудительных мероприятий была определяющей и для организации экономических функций государства. Более состоятельные члены общины несли ответственность за культивацию земельных угодий, принадлежавших государству, за сбор налогов и за успешное проведение реквизиций продовольствия, вещей и денег, а также за их транспортировку из имений и за поставку людей для государственных нужд. Поскольку целесообразность всей этой системы зависела от того, насколько досягаемы для государственной власти были те, на кого распространялась эта обязанность принудительных услуг, то необходимо было прочно закрепить каждого отдельного человека за местом его проживания, а также присоединить его к той особой группе людей, с которой он был связан по рождению или профессионально. Крестьянин был обязан всегда находиться там, где он жил, и заниматься своим сельским трудом вне зависимости от своих личных желаний и склонностей. Солдат должен был оставаться в своем военном лагере, а его дети по достижении определенного возраста обязаны были перенять профессию отца. Представителям муниципальной аристократии надлежало находиться в своем родном городе, чтобы исполнять связанные с их положением обязанности. Владелец судна должен был состоять членом определенной корпорации до тех пор, пока был в состоянии заниматься своим делом. И так далее.

Ничего нового эта система сама по себе не представляла. Но в условиях непрекращающейся революции она приобрела невиданные масштабы, и, перестав быть крайним аварийным средством и превратившись для властей в важнейший вспомогательный источник, она переросла в истинное бедствие для страны, которое подрывало благосостояние империи, губило и разрушало созидательный настрой населения. Речь уже не шла о ряде чрезвычайных мероприятий, проводимых в критические моменты и отменяемых, как только обстановка нормализовывалась, как это было при Антонинах и Северах. Когда ненормальность положения перестала быть исключением и сделалась правилом, тогда мероприятия, считавшиеся временными чрезвычайными распоряжениями, превратились в упорядоченную систему управления, в основу всего аппарата власти.

Показать развитие этой системы в смутные времена военной анархии - задача не из легких. Материал, имеющийся в нашем распоряжении, скуден и ненадежен. В любом случае, что касается самого начала этого периода - отрезка времени после убийства Александра, охватывающего краткое правление Максимина и реакцию на его смерть, - мы обладаем обширным материалом из достоверных источников, на которые полностью можем положиться, чего нельзя сказать о временах правления Гордиана III и шести лет правления Филиппа, здесь источники полностью оставляют нас в беде. Мы имеем содержательное, драматическое описание времени правления Филиппа, принадлежащее одному из его современников, Геродиану; оно является источником для биографий императоров того времени, которые время от времени привлекают, помимо Геродиана, еще какой-либо греческий историографический источник III в., возможно Дексиппа. Правление Филиппа отражено в речи «К императору» (Εις βασιλέα), написанной кем-то из современников, - скорее всего, человеком, хорошо образованным и занимающим относительно высокое положение в обществе, который был вполне осведомлен об обстановке в империи, в особенности на востоке. В той характеристике, которая дана Филиппу, явно много преувеличений; автор несомненно идеализирует образ императора, но именно эта часть речи интересна и важна, поскольку она дает нам представление не столько об идеях и идеалах самого Филиппа, сколько о взглядах образованных людей того времени; в этом отношении речь «К императору» можно сравнить с речами Диона и некоторыми речами Аристида. С другой стороны, негативная часть речи, играющая, по-видимому, роль контрастирующего фона к описанию усилий Филиппа и устремлений образованных классов, содержит достоверную и вполне правдоподобную картину обстановки перед восшествием Филиппа на трон. Здесь описание автора во всех деталях совпадает с описаниями Геродиана и Дексиппа.

Вопрос о том, заботился ли Максимин после убийства Александра о том, чтобы его полномочия утвердил сенат, не так уж и важен; гораздо важнее для понимания его истинной позиции и настоящих целей разобраться в его шагах после вступления на престол и после первых побед над германцами, когда он оказался в ситуации острой нехватки денег. Начало и конец его правления были ознаменованы террором. «Что толку, - говорит Геродиан, - что были уничтожены варвары (он имеет в виду военные успехи Максимина в Германии. - М. Р.), если в самом Риме и провинциях лишилось жизни еще больше людей?» Мы можем верить или не верить сообщению о безжалостном уничтожении императором всех высших чиновников Александра Севера, но в любом случае нет ни малейшего сомнения в том, что он начал свое правление с беспощадного истребления своих врагов и никогда не изменял этому своему обыкновению. Свидетельства тому приводят не только Геродиан и латинский биограф, в речи Εις βασιλέα это тоже настоятельно подчеркивается. Говоря о вступлении на трон Филиппа, автор говорит: «Некоторые начинали свое правление войной и массовыми убийствами (он имеет в виду, конечно, в первую очередь Максимина. - М. Р.); они уничтожали множество чиновников, многим был нанесен непоправимый ущерб, так что многие города в провинциях опустели, многие земли пришли в негодность и много человеческих жизней было загублено». Когда восстание против Максимина в Африке было подавлено его легатом Капелианом с помощью африканской армии, по всей стране прокатилась волна жестоких убийств, причем уничтожались все подряд. Представление об этом нам дают не только сообщения Геродиана и латинского биографа» у нас есть также африканская надпись, затрагивающая эти события: «Памяти JI. Эмилия Северина, по прозванию Филлирио, умершего в возрасте около 66 лет за свою любовь к римлянам, будучи пойманным этим (парнем) Капелианом. Викторик, называемый также Верота, (воздвиг этот камень) во имя дружбы и pietas». Обращает на себя внимание то, как здесь подчеркивается неприязнь римлян к варварам Максимина и Капелиана. Позже мы вернемся к этому явлению.

Метод укрепления власти правителя путем терроризирования подданных был не нов, это был все тот же метод, который применяли некоторые императоры I в. по Р. X., переняв его от предводителей противоборствующих лагерей во времена гражданских войн I в. до Р. X. Затем этим же методом пользовался Домициан, а также Септимий Север и его последователи. Новшеством явилась лишь беспримерная жестокость фракийских солдат и та настойчивость, с которой систему мер, однажды пущенную в ход, неуклонно применяли преемники Максимина на протяжении более пятидесяти лет. Новым в этом механизме устрашения было и то, что его жертвой пали не только представители высших кругов имперской знати и часть муниципальной аристократии, как при Септимии Севере, а также многие представители образованных слоев и незнатные граждане. Логическим следствием этого массового избиения явилось то, что жертвы, как и при Септимии Севере, были заменены людьми, которые, как и сам император, происходили из низших слоев; в большинстве своем это были простые солдаты, новоиспеченные всадники, лишь недавно удостоенные этого звания. И по этому поводу наши источники высказываются вполне недвусмысленно.

Основной причиной того, что при диктатуре Максимина поиск жертв велся не только среди имперской знати, было вопиющее безденежье, побудившее императора взять под прицел имперскую буржуазию в целом, и городскую в особенности, и ограбить ее до последней нитки, словно это были подданные порабощенной страны, а не римские граждане, большинство из которых всего несколькими годами ранее получили свои гражданские права благодаря вердикту Каракаллы. Мы можем привести здесь горестное, но вполне оправданное высказывание Геродиана, который сам принадлежал к преследуемому слою населения: «Каждый день можно было видеть, как люди, еще вчера считавшиеся богатейшими, сегодня вынуждены были взять в руки посох нищего; столь велика была алчность тиранов, избравшая в качестве повода необходимость постоянного сбора денег на содержание солдат».

«Однако, - продолжает Геродиан, - пока этот метод применялся только по отношению к отдельным гражданам, а бесчинства ограничивались ближайшим окружением императора, население городов и провинций не очень от этого страдало, ибо несчастье богатых или же тех, о которых ходит молва, что они-де живут в благополучии, не только никак не трогает души масс, но даже вызывает у некоторых ничтожных людей с дурными наклонностями радость, потому что они завидуют лучшим и счастливым. Но когда Максимин, разорив большую часть состоятельных домов, пришел к мысли, что добыча слишком мала и незначительна, чтобы удовлетворить его желания, тогда он принялся за общественную собственность, и все деньги, собранные городами на благотворительные цели и для распределения между гражданами или предназначенные для театров и религиозных празднеств, он забрал себе; и жертвенные дары в храмах, и изображения богов, и почетные награды героям, и все убранство общественных зданий, и все, что служило для украшения городов, и весь металл, предназначенный для чеканки монет, - все отправилось в переплавку. Эти действия чрезвычайно ожесточили городское население. Солдаты тоже протестовали, ибо родственники и друзья горько укоряли их, ведь Максимин поступал так с городским населением ради солдат».

Насколько был прав Геродиан, обобщая действия Максимина и говоря о беспощадном ограблении городов по всей империи, нам неизвестно. Однако если из времен после смерти Максимина, в противоположность II-началу ΙΠ в., до нас дошло крайне мало надписей, в которых речь идет о крупных дарах богатых граждан городам и об их пожертвованиях на различные цели, упоминаемых Геродианом, то отсюда следует, что конфискации Максимина испугали состоятельных граждан и что его методы, вероятно, были взяты на вооружение его преемниками. Трудно поверить, что богатство, накопленное в городах целыми поколениями, могло исчезнуть в одночасье, но бесцеремонность Максимина и тех, кто последовал его примеру, нанесла смертельный удар общинному духу состоятельных слоев населения и побудило их скрывать свое благосостояние и делать вид, что беднее их никого нет. Система литургий привела также к тому, что все средства, ранее использовавшиеся городами и богатыми гражданами на нужды самих городов, теперь попадали в государственную казну или в карманы финансовых чиновников империи. Таким образом, капиталу, накопленному империей, который, как мы могли видеть, был не так уж и велик, был нанесен тяжелейший урон; положение уже никогда не поправилось после тех смертельных ударов, которые были нанесены капиталу империи Септимием Севером и императорами эпохи военной анархии.

Как и при Септимии Севере, с помощью целой армии шпионов и военных полицейских была создана система нагнетания страха. В речи Εις βασιλέα оратор говорит о Филиппе: «Довольно о его справедливости! Кто, кроме него, отличался столь великой и явной расположенностью к людям? Все провинции были подавлены и скованы страхом, потому что города кишели шпионами, которые бдительно следили за тем, не скажет ли кто-нибудь крамольных слов. Свободно мыслить или говорить было невозможно, всякая достойная и справедливая свобода слова была уничтожена, и каждый трепетал даже перед собственной тенью. От этого страха он избавил и освободил все души, в полной мере вернув им свободу». Если сравнить это описание с содержанием надписей времен Севера, приведенными в предыдущей главе, то становится ясно, что оратор не преувеличивает и что метод Максимина был лишь логическим завершением той меры, которую впервые ввел в систему Адриан и затем распространил Септимий Север. Мы вполне можем быть уверены, что в годы, последовавшие за смертью Максимина, все осталось по-старому, а если что и менялось, то только в сторону ухудшения.

Но что бы ни предпринимали императоры для укрепления своей власти и оздоровления своих финансов, все было напрасно. И на это указывает автор речи, говоря о тяжелом бремени налогов и о том, что опустевшая государственная казна от их сборов не наполнилась. Документы удостоверяют эти сведения и раскрывают перед нами весь механизм использования этой системы со всеми его последствиями. Мы поговорим об этом позже, обсуждая экономическое положение империи в III в. Разумеется, ни для кого не было секретом, что корень зла таился в армии, в этих бандах жадных, разнузданных солдат, от которых на самом деле императоры находились в зависимости; они не желали ни трудиться, ни сражаться, зато находили большое удовольствие в том, чтобы грабить и разорять своих сограждан. Автор речи «К императору» со всей определенностью свидетельствует, что все было именно так, а Геродиан и латинский биограф подтверждают его слова. В речи, опять-таки в отношении Филиппа, говорится: «Отвагу перед лицом врага демонстрировали многие из прежних императоров, а вот солдаты ею не обладали и легко покорялись врагу; он же с такой легкостью подчинил их себе и так быстро привел их в чувство, что, несмотря на их привычку получать многочисленные и непомерно большие дары, а также на то, что они становились неподатливы и приходили в ярость, если им не давали столько, сколько всегда и еще больше, он ни в коей мере не пошел на поводу у их алчности и не стал давать ей новую пищу» и т. д. Под гнетом террора, который никогда еще не косил людей так методично и так беспощадно, как при Максимине, напряженность все увеличивалась, и ожесточение, особенно в городах, стало уже так велико, что, несмотря на террор, одно за другим вспыхивали восстания, - сначала в Африке, а затем в Италии. Современные историки описывают события в Африке в целом неверно; они все время ведут речь о крестьянском восстании, несмотря на ясную трактовку Геродиана, представляющего собой наш лучший источник, который неверно был понят латинским биографом Максимина и неправильно переведен. Истинное положение вещей было следующим. После вступления на престол Максимина прокуратор Африки получил задание раздобыть деньги для императора. Факт его назначения наместником провинции вместо пожилого проконсула М. Антония Кордиана, укрывшегося в городе Фисдре, является гипотезой Домашевского, пользующейся большой популярностью. Прокуратор, при поддержке воинственно настроенных квесторов и их помощников, стал действовать с обычной бесцеремонностью и особенно нажимал на богатых землевладельцев провинции, которые, как мы знаем, составляли в африканских городах наиболее влиятельную часть населения. Некоторые из этих мужей, которых Геродиан называет «высокородными и богатыми», ощутили угрозу своим «унаследованным от отцов и предков поместьям» и составили заговор. Для обеспечения успеха предприятия они отправили группу своих οίχέται - рабов или арендаторов, вероятнее всего рабов, - вооруженных топорами и палками, из поместий в город. Это не должно было возбудить подозрение у прокуратора, привыкшего принимать от крестьян жалобы на землевладельцев. Эти люди убили прокуратора, а затем руководители заговора, африканские землевладельцы, к которым присоединились и другие представители того же сословия, провозгласили императором Гордиана. Однако Гордиану не удалось добиться поддержки африканской армии. Его собственное войско представляло собой разношерстную толпу, в которой настоящих солдат было мало; возможно, это была cohors urbana из Карфагена, в основном же войско состояло из представителей городской милиции, скорее всего, там были и члены curiae iuniorum , которых привлекли обещания Гордиана изгнать всех шпионов и вернуть конфискованные земельные угодья их хозяевам. Эти отряды были плохо вооружены и слабо организованы. Своего оружия у них не было, и они вынуждены были довольствоваться тем, что нашлось для них в домах африканской буржуазии, - мечами, топорами и охотничьими копьями (охотничье оружие нам известно по многочисленным африканским мозаикам). Вряд ли можно предполагать, что под знамена Гордиана встало большое количество крестьян и арендаторов. Поэтому неудивительно, что над его войском с легкостью одержали победу регулярные войска африканской армии под предводительством легата Нумидии Капелиана, его личного врага. Победитель с упоением занялся казнями и конфискациями. Прежде всего Капелиан уничтожил всех представителей карфагенской аристократии и конфисковал все их имущество, а также деньги, принадлежавшие городу и храмам. Затем он приступил к аналогичным процедурам в других городах. «Он убивал знатных, изгонял простых граждан и позволял своим солдатам жечь пашни и бесчинствовать в деревнях».

Между тем Гордиан был признан в Риме, а римляне и после его смерти не прекратили свои выступления против Максимина. Волна восстаний быстро прокатилась по всей Италии, обретя те же формы, что и в Африке: это была отчаянная борьба городской буржуазии против солдат и их предводителей, солдатских императоров. Задача сената заключалась в том, чтобы организовать и возглавить эту буржуазию. Пупиен создал армию, для которой Рим и Италия поставляли ему рекрутов и которая дополнялась и поддерживалась городским населением всего полуострова. То, что избранные сенатом императоры могли рассчитывать на безусловную поддержку городов, показывает поведение жителей Эмоны - они сами полностью опустошили собственную территорию, чтобы Максимин не смог запастись у них провиантом, - а также героическое сопротивление Аквилеи, которое решило судьбу Максимина. Таким образом, победа Пупиена и Бальбина оказывалась победой буржуазии, но победа эта была недолгой.

Борьба с Максимином означала для городов борьбу с новой системой управления, которую ввел Септимий Север. Их врагом была военная монархия, а идеалом - просвещенная монархия Антонинов, искавшая опору в городской буржуазии. Этим объясняется тот факт, что после смерти Максимина не было предпринято ни одной попытки восстановить республиканскую форму правления. Избрав Пупиена и Бальбина, сенат тем самым высказал свою точку зрения, что императором должен становиться лучший среди сенаторов, а не солдатский кандидат. Тем же убеждением, что сан императора должен принадлежать достойнейшему, проникнута уже многократно упоминавшаяся речь о Филиппе. В основных мыслях речи содержится идеальный образ императора в том виде, в каком он предстает в речах Диона, и не случайно ἀγκώμιον о Филиппе имеет заголовок Εις βασιλέα. Под βασιλεύς автор, безусловно, имеет в виду стоика на троне. Кроме того, речь имеет заметные точки соприкосновения с эдиктом Александра Севера по поводу aurum coronarium , о котором шла речь в предыдущей главе и где новый властитель дает программные формулировки своих принципов. В этом эдикте Александр Север - или, скорее, его советники - подчеркивает намерение императора следовать примеру Траяна и Марка и строить свое правление на основах σωφροσύνη, φιλανθρωπία, εὐεργεσία, κοσμιότης и ἐγκράτεια, т. е. на основе всех добродетелей стоиков. В речи Εις βασιλέα выражено еще более явственно. Она направлена на φιλάνθρωπος βασιλεύς. Прежде всего восхваляется «царь», который стал обладателем императорской власти не так, как другие, поправ право насилием или выступая приверженцами наследственных притязаний на трон определенной семьи, а внимая голосу общественного мнения и подчиняясь единодушной воле населения Римской империи. Затем оратор приступает к освещению основных принципов правления Филиппа и восславляет императора как ὅσιος и εὐσεβής, как πρᾷος и ἄοκνος и прежде всего - как σώφρων, δίκαιος, ἐγκρατής и φιλάνθρωπος. Во всех сферах деятельности его политика является полной противоположностью политики военной монархии: не расточает свое доверие шпионам и доносчикам, не грабит своих подданных, он - хороший военачальник; и, наконец, то, что значительнее всего предыдущего: он является отличным политиком и дипломатом - и не рабом, а господином для своих солдат. Мы узнаем здесь одну за другой все черты стоического идеала справедливого и мудрого царя, - идеала, который Дион формулировал в применении к Траяну. Неважно, что этот образ не совсем соответствует действительности и что Филипп - это не Траян. Оратор изобразил императора таким, каким он должен быть (стоит особо отметить его нападки на принцип династического наследования и вспомнить, что Филипп сделал своего сына соправителем), и попытался вплести в этот идеальный образ черты реального императора, насколько они оказывались ему созвучны.

Реакция против военной монархии длилась недолго, и усилия городской буржуазии вновь возродить просвещенную монархию Антонинов были безуспешны. О правлении Гордиана III мы знаем очень мало, но, по-видимому, методы его тестя Тимесифея ничем не отличались от методов военной монархии. Филипп, а следом за ним и Деций, готовы были встать на путь Марка. Например, Филипп предпринимал попытки восстановить порядок и закон, реорганизовать армию, до некоторой степени облегчить бремя, возлагавшееся на города, и восстановить авторитет сената. Эти слабые усилия были, вероятно, причиной его непопулярности у солдат, что и привело к его падению. Горькая правда все же заключалась в том, что ситуацией управляла армия и что мечта о возрождении формы правления, которая опиралась бы на мирное население, т. е. на городскую буржуазию, осуществиться не могла. Преемники Филиппа, а до некоторой степени и сам Филипп осознавали положение и в своих действиях учитывали его.

Итак, политика военной монархии одержала победу над последней попыткой городской буржуазии восстановить перевес в сторону образованных и состоятельных кругов в Римском государстве. Но победа армии оплачивалась безопасностью и благополучием империи. Праздник победителей превратился в настоящую оргию и привел империю в такое состояние, что на некоторое время нормальное существование в ней стало невозможно. Мы уже говорили об ужасных набегах варваров и о постепенном распаде империи, который начался под их натиском. Основной причиной этих непрекращающихся набегов были, конечно, постоянные внутренние распри. Победа армии означала триумф милитаристско-автократической формы правления. Те императоры, которые теперь в сложнейших условиях предпринимали попытки спасти государство и любой ценой восстановить его единство, хорошо осознавали сложившуюся ситуацию. Поэтому нет ничего удивительного в том, что они окончательно отказались от мечты о восстановлении системы правления Антонинов и приступили к организации и систематизации механизмов милитаристского государства, которое опиралось на единственную реальную силу в империи - армию. После опыта, полученного в годы правления Максимина и его преемников, уже нельзя было не признать, что буржуазия слишком слаба и плохо организована, чтобы на нее могла надежно опираться центральная власть.

Первым, кто со всей отчетливостью осознал эту горькую реальность, был император Галлиен, сам являвшийся представителем сенатской аристократии, человек с широкими духовными интересами и хорошо образованный. Именно он и начал выстраивать здание милитаристского государства, фундаментом которому служила армия. Было ясно, что сразу это не получится, - Галлиену и его преемникам приходилось идти на маленькие уступки лагерю противника; новую систему удавалось вводить лишь медленно, шаг за шагом. Но время компромиссов, когда можно было попытаться сохранить наиболее важные учреждения времен Антонинов, как это было при Северах, окончательно ушло. Отныне эти институты все больше и больше обретали характер пережитков прошлого, а ведущую роль теперь играли милитаристские методы, которые ввел Север. Как бы скуден ни был наш материал, все-таки из него можно заключить, что именно Галлиен был первым, кто сделал выводы из политики постепенной милитаризации римской бюрократии. Именно он на деле, а не юридически, отстранил сословие сенаторов от командных постов в армии, именно он сделал решительный шаг, введя постоянную практику назначения представителей всаднического сословия, т. е. бывших солдат, как наместниками имперских провинций, так и военными комендантами сенатских провинций. Сам принадлежа к сословию сенаторов, Галлиен тем не менее был вынужден окончательно презреть интересы высших слоев и способствовать возникновению в империи новой военной аристократии. Со времен Галлиена ни один сенатор не имел возможности командовать легионом или подразделением, предназначенным для особых военных целей (vexillatio ). Правда, Галлиену удавалось избегать открытого притеснения сословия сенаторов. Наместниками некоторых имперских провинций по-прежнему оставались сенаторы, однако очень сомнительно, что их должностная власть распространялась на командующих легионами всаднического сословия. В любом случае, не подлежит сомнению, что в целом именно военные играли главную роль как в провинциях, так и при имперском дворе, где офицеры и гражданские чиновники все в большей мере рассматривались в качестве личной свиты императора. Карьера всадников была теперь в действительности сугубо военной, гражданские же посты играли в милитаризованном имперском управлении лишь подчиненную роль. Не следует забывать и о том, насколько тесными были отношения императора с простыми солдатами.

Правление Аврелиана, каким бы кратким оно ни было, означало, судя по всему, следующую стадию того же процесса.

Империя производила впечатление блокированной страны, в которой царит осадное положение и где все города превратились в крепости, готовые в любой момент отразить нападение врага. То же самое можно сказать и о многих деревнях и крупных виллах, явившихся центрами обширных частных владений. Остается только сожалеть, что мы так мало знаем о важном периоде правления Аврелиана и что те немногие данные, которыми мы располагаем, часто касаются второстепенных вещей и локальных мер, имевших весьма узкое значение. Исходя из общих соображений, предполагают, что именно Аврелиан совершил последний, решающий шаг к превращению имперской власти в чисто военную автократию, освященную религией. Согласно этому взгляду, император являлся теперь царем «милостью божьей»/а бог- всемогущим солнцем, верховным божеством иллирийских солдат. Нет никакого сомнения в том, что Сол был любимым богом Аврелиана, его культ в Риме в те времена был аналогичен культу сирийского Элагабала в период правления его верховного жреца. Известно также, что у солдат на Дунае и до, и во время правления Аврелиана наибольшей популярностью пользовалась некая разновидность монотеистического поклонения Солнцу. Однако когда летописец, продолжающий историографию Диона Кассия (Петр Патриций), утверждает, будто Аврелиан во время одного из мятежей в своих войсках провозгласил, что пурпура удостоил его бог, а не армия, то непонятно, до какой степени мы можем полагаться на это свидетельство. Тем не менее примечательно, что Дион Кассий то же самое высказывание и примерно при тех же обстоятельствах приписывает М. Аврелию. С другой стороны, помимо почитания Сола и Геркулеса, главного бога Антонинов, нам мало что известно о теократических взглядах Аврелиана. Ясно только, что он был автократом не в меньшей степени, чем многие из его предшественников. Как сильная личность, хорошо осознающая свой долг, он управлял единой империей твердой рукой, причем единолично. Но то же самое можно сказать о многих его предшественниках. Что касается его позиции по отношению к сенату и городской буржуазии, то в начале своего правления он проводил политику террора, несколько ослабленного, когда после победы над Зенобией он получил возможность время от времени наполнять свою казну добычей, награбленной в этой части империи.

Насколько преуспел Аврелиан в дальнейшем развитии системы милитаризации имперского управления, сказать трудно. Он был известен как хороший правитель, как человек, который умел поддерживать дисциплину среди военных и гражданских чиновников, а также среди солдат; однако на те подробности, которые в этой связи сообщает нам латинский биограф, мы вряд ли можем положиться. Если речь идет только о серьезных попытках сконцентрировать государственную жизнь в руках императора, то стоит принимать во внимание, собственно говоря, только две меры, предпринятые Аврелианом в этом направлении и означавшие дальнейший шаг в развитии политики его милитаристско-автократических предшественников. Одной из этих мер была решительная акция, направленная на упорядочение пришедшей в полный беспорядок имперской валюты, введение ее единообразия и устранение почти всех локальных чеканок, в том числе и чеканки римского сената. Это был один из последних ударов по автономии городов империи и по привилегиям сената.

Вторая мера касалась объединений, находившихся на государственной службе. Мы проследили все стадии развития этих корпораций. Власти постоянно усиливали контроль над важнейшими из них, особенно над корпорациями судовладельцев и оптовых торговцев продовольствием. Рука об руку с этим процессом шло огосударствление объединений рабочих, на долю которых в крупных городах приходилось выполнение особых задач в области торговли и транспорта, а также тех корпораций, деятельность которых в городах Италии и провинциях обеспечивала общественную безопасность, в особенности местных пожарных команд, известных под названием collegia dendrophorum и centonariorum . Служащие имперских монетных дворов также находились под неусыпным контролем государства и подчинялись почти военной дисциплине. Во всех этих случаях речь шла не только о строгом надзоре, осуществляемом функционерами государства, но и о прикреплении каждого к его профессии и месту жительства, а также о тенденции превращения обязательств каждого отдельного человека в наследуемый munus . Мы уже говорили о том, что Александр Север распространил государственный контроль на те корпорации, которые были важны для обеспечения регулярного снабжения столицы продовольствием. Аврелиан, по-видимому, предпринял в этом направлении решительные шаги. Я имею в виду не периодическую милитаризацию всех римских городских союзов с целью строительства городских стен. Ведь и в других городах империи, превращенных в неприступные замки, могли наблюдаться аналогичные процессы. Я не думаю, что эти меры, заключавшиеся в тщательной регистрации всех причастных к строительству членов корпораций, а также в присвоении этим корпорациям титула Аврелиана (их можно сравнить с соответствующими мерами Коммода по отношению к navicularii ), были рассчитаны на длительный срок и что их можно было считать началом новой эры для всех корпораций столицы. С другой стороны, в высшей степени вероятно, что Аврелиан в связи с реформой снабжения Рима продовольствием заново организовывал общества, занимающиеся торговлей и доставкой продовольствия, и превращал их в подлинных служителей государства, в объекты управления, в которых под строгим надзором офицеров римского гарнизона поддерживалась железная дисциплина. Для корпораций это означало, что их служащие были теперь окончательно прикреплены к ним и что их мощь могла расти благодаря насильственному присоединению к ним новых членов. Если Аврелиан действительно осуществил эту реорганизацию в столице, что, впрочем, не более чем гипотеза, то она несомненно распространилась как минимум на Александрию и Карфаген, и, по всей вероятности, та же система постепенно, с помощью отдельных распоряжений, была навязана и местным корпорациям по всей империи.

Аврелиан неуклонно следовал по избранному пути, - пути великого обновления Римской империи. Император вновь, и более успешно, чем прежде, сосредоточил имперское управление в Риме и выступил как глава насквозь милитаризованной бюрократии, успешная деятельность которой базировалась на принудительном участии всех слоев населения империи в управленческой деятельности и в снабжении империи продовольствием и рабочей силой. Это мощное правление Аврелиана совершенно неожиданно завершилось политическим процессом, означавшим не что иное, как временное восстановление господства сената. И это не было следствием какого-либо революционного сопротивления, как в годы после правления Максимина, после ожесточенной борьбы между городами и армией; скорее, можно говорить о решении, самостоятельно принятом армией. Наследником Аврелиана, единолично правящим императором, сенат избрал Тацита, который был princeps senatus . Очевидно, что предпосылкой для возможности такого хода событий было исчезновение непримиримого противоречия, существовавшего в годы правления Максимина между сенатом, как представителем городской буржуазии, и армией. Я вижу только одно объяснение случившемуся, а именно то, что сенат не представлял больше интересы городской буржуазии империи и что относительно вопросов государственной жизни между сенатом и императором, верховным главнокомандующим армии, существовало теперь полное согласие. Сенат так же, как император, ощущал настоятельную необходимость восстановления порядка во имя спасения империи и римской культуры, это ощущение пробудилось и в недрах армии. Вот почему сенат, или, возможно, большинство его членов, отказался от своей мечты о возврате «золотого века» Антонинов. Прежние слова и формулировки еще оставались в ходу, служа, например, для восславления новой эпохи, начавшейся для империи с приходом к власти Тацита, первого среди сенаторов, но это были не более чем слова, которые не означали никаких деяний и никаких перемен в политике.

Изменение позиции сената объясняется тем, что после чудовищных лет правления Максимина, и в особенности после реформ Галлиена, он уже не представлял прежних слоев населения. Члены сената были теперь по большей части бывшими военачальниками, которые начали свою карьеру с низших чинов, а также бывшими высшими и низшими военными чиновниками имперского управления. В общем и целом это была новая аристократия. Существенную роль в ее составе играли крупные землевладельцы. В следующей главе мы увидим, как на обломках прежней сельской, имперской и муниципальной знати расцвело новое аграрное сословие, состоявшее по большей части из бывших солдат и офицеров. Наряду с ними существовали крупные землевладельцы старой гвардии, которым не только удалось без потерь выстоять в бурях революционного времени, но даже и увеличить свои владения. Интересы именно этих людей и представлял теперь сенат, а вовсе не интересы порабощенной и полуразорившейся городской буржуазии. Такая аристократия была, разумеется, живо заинтересована в укреплении порядка. Она была равнодушна к идее восстановления утраченного великолепия городов и изъявляла готовность поддерживать императора и армию в деле укрепления империи. Она была обеими руками за то, чтобы новый социальный порядок, зародившийся в кипящих недрах революционного времени, упрочился и надолго сохранился.

Городской буржуазии никогда больше не довелось достигнуть ведущего положения среди слоев населения Римской империи. Силы ее были сломлены зверскими казнями и конфискациями времен Максимина и еще больше - системой литургий, которая довершила разорение буржуазии, начавшееся актами террора. Подвергалась ли она после правления Севера и Максимина новым нападкам такого рода, мы не знаем. Прямых доказательств этому нет, но чтобы ее окончательно уничтожить, новых нападок и не требовалось. Общее экономическое положение империи (о нем пойдет речь в следующей главе), упадок торговли и промышленности, ужасные набеги варваров, от которых в особенности страдали Галлия, придунайские провинции, Греция и Малая Азия, до определенной степени - Африка, а также Египет (Блеммия) и которые стерли с лица земли некоторые процветающие центры буржуазии, постоянное обнищание этого класса из-за различных принудительных поборов со стороны властей и из-за литургий - все эти факторы в достаточной мере объясняют упадок городов и буржуазии. Я не утверждаю, что этот класс исчез как таковой, это было бы заведомой неправдой. Не так-то легко превратить в ничто богатства, собиравшиеся трудом на протяжении столетий, даже если применять для этого уничтожения насильственные меры. Среднее сословие продолжало существовать, а в городах Италии и провинциях до сих пор еще встречались богатые горожане. Но это была уже другая буржуазия. Ее отличали подобострастие и покорность, она изощрялась в постоянном изобретении различных предлогов и уловок, чтобы с их помощью уклониться от выполнения требований государства; это была буржуазия, сделавшая спекуляцию и эксплуатацию основой своего благосостояния и, несмотря на все усилия, катившаяся под откос. Она жила в основном за счет прошлого и не много добавила к тому, что накопили предшествующие поколения, В следующей главе мы еще вернемся к этой теме.

Подведем итог сказанному. Мы увидели, что во времена после Александра Севера императоры под непрерывным давлением армии довели тенденции развития, заложенные Севером, до логического конца. Фактически существовавшая диархия эпохи просвещенной монархии - двоевластие центрального правления и самоуправления городов - закончилась. Сословие сенаторов и прежних всадников - представители муниципальной буржуазии - постепенно утратило свои социальные и политические привилегии и исчезло. Представители муниципальной аристократии, до сих пор используемые правительством для своих целей, сохранили благодаря этому некоторые социальные привилегии, но превратились в рабов: в них не было ни духа предпринимательства, ни свободы, чтобы его проявить. Положение прислужников, в котором они находились по отношению к государству, очень напоминало рабство. Новая система власти избрала в качестве своих органов личность императора и новое милитаризованное чиновничество и опиралась на армию. Это была заключительная ступень развития, важнейший результат, который принесли долгие годы военной анархии.

Означало ли это развитие то, что идеалы императоров III в. воплотились? Мы попытались показать, что политика Севера была вынужденным следствием его положения как узурпатора. Его истинным идеалом была просвещенная монархия Антонинов. Как только обстоятельства позволяли императорам обнаруживать их подлинное лицо, они тут же оказывались защитниками старой идеологии. За исключением Максимина, всем сердцем ненавидевшего старый режим, все они неохотно и без всякого воодушевления шли по пути, который через создание милитаризованного чиновничества вел к разрушению прежних основ Римской империи. Совершенно ясно, что они делали это только потому, что не могли иначе, видя, что идеалы II в. все больше становились мрачным анахронизмом. Господствующей силой в государстве была армия, и императорам приходилось приспосабливаться самим и приспосабливать структуру государства к этой горькой истине. Армия показала со всей определенностью, не оставлявшей никаких надежд, что терпеть хоть какой-нибудь перевес сил прежних привилегированных классов она не намерена, и у императоров не оставалось другого выбора, как уступить ее требованиям. Постепенно выполняя эти условия и по возможности избегая при этом перегибов, они обнаружили истинное понимание положения дел и истинный патриотизм. Их целью было не разрушение прежней сословной иерархии и не установление военной диктатуры, а создание такого имперского устройства и управления, которое позволило бы им в тех условиях хаоса, сложившихся благодаря господствующей анархии, сохранить здание римской государственности прочным и нерушимым и уберечь его от раскола и от завоевательских аппетитов его внешних врагов.

Вопрос военной защиты постепенно стал для империи вопросом жизни и смерти. Чтобы его разрешить, все пригодные для дела силы империи сосредоточились на одной задаче, - задаче создания сильной, боеспособной армии. Ее выполнение потребовало подчинения интересов народа интересам государства. В бессистемности, с которой это подчинение осуществлялось, была повинна военная анархия, а она, в свою очередь, была результатом судорожных усилий буржуазии, пытающейся восстановить свой исчезающий перевес. Как только борьба закончилась и буржуазия была окончательно повержена, императоры полностью посвятили себя делу восстановления единства и мощи государства. Главной помехой на этом пути была теперь уже не гражданская война между буржуазией и армией, а сама армия, дееспособность которой была обратно пропорциональна ее распущенности. Начиная с Галлиена все императоры один за другим старались реформировать армию таким образом, чтобы в военном отношении она стала действенной силой, а в политическом - была бы как можно надежнее нейтрализована. Задача была аналогична той, которую пришлось выполнить Августу после гражданских войн.

О военных реформах Галлиена и его преемников мы осведомлены скудно, а материал, которым мы располагаем, особого доверия не вызывает. Во всяком случае, абсолютно ясно, что основным требованием в военной сфере было создание сильной мобильной армии, которая в любой момент должна быть готова к переброске на опасную границу и поэтому должна располагаться в непосредственной близости к императорской резиденции. Это было причиной для создания сильной конницы, находившейся под непосредственным командованием императора или одного из его надежнейших военачальников. По этой же причине пришли в упадок армии провинций, которые постепенно опустились до уровня местных милиций. Этим объясняется, далее, и создание особой военной аристократии, protectores , которая присягала на верность лично императору. Но мы затронули только часть проблемы. Разболтанность армии была не только следствием ее провинциального статуса, т. е. ее децентрализованное™, но и ее состава, ведь это была армия, состоящая из мобилизованных крестьян, которые были насильственно оторваны от земли и являлись по большей части не лучшими представителями населения Римской империи. Как будет показано в следующей главе, такой состав армии объясняет и бунтарские настроения, которые ею овладевали. Очистить армию от крестьян, - так можно сформулировать вторую важную и сложную задачу, стоявшую перед императорами III в., как когда-то - перед Августом и Веспасианом. Решение пришло не сразу, оно заключалось в замене принудительного набора вербовкой. Воинская обязанность больше не была всеобщей. Служба как исполнение личного долга сменилась службой за вознаграждение, так называемое aurum tironicum , и эти деньги использовались для найма хороших солдат. У нас нет возможности описать отдельные фазы этого процесса, имевшего принципиальное значение. Мы видели, что новая система начала действовать еще во времена Северов. Ее разработку завершили, по-видимому, Галлиен и крупные военачальники второй половины III в. Наемных солдат тщательно отбирали, с одной стороны, из числа народов, известных своим военным искусством, - иллирийцев, фракийцев, арабов, мавров, бриттов, а с другой - из рядов германцев и сарматов. Их привлекали перспективой хорошей оплаты, или же это были военнопленные, которых поодиночке или группами включали в состав римской армии. Принудительная мобилизация ограничивалась преимущественно сыновьями солдат-поселенцев, в прошлом по большей части бывших пленными варварами, а также наиболее воинственными племенами империи; их использовали для обеспечения численности гарнизонов пограничных укреплений и усиления рядов провинциальных армий. Эффект этого мероприятия заключался в том, что императоры могли полагаться на ядро своих войск, которые были теперь почти полностью чужды римскому населению, были верны императору и готовы были стоять за него насмерть; в случае необходимости император мог направить их даже против провинциальных армий.

С помощью этого радикального и по сути дела отчаянного средства была достигнута консолидация армии. Новая римская армия уже не была армией римлян. Это была армия римского императора или римского государства, но никак не армия римского народа, даже в самом расширенном толковании этого слова. Она не была частью римского населения и не представляла его интересы. Это была особая каста, которая содержалась на средства населения, чтобы бороться с внешними врагами. Эта каста поставляла теперь персонал для управления империей, большую часть правящего класса и кандидатов на трон. Невозможно себе представить, чтобы такая армия полностью романизировалась и слилась с населением. Ее романизированные элементы, конечно, потонули в массе населения, но поскольку она долгое время пополнялась за счет новых элементов, по большей части из других стран, то постепенно сформировалась чуждая населению страны военная каста. Представители ее высшего слоя составляли теперь господствующую аристократию Римской империи. Они же, в свою очередь, едва успев усвоить культуру высших слоев, сменялись новыми силами, самыми энергичными и деятельными среди солдат этой военной касты, которая вбирала в себя все больший процент чужестранцев.

О Евтропии, Аврелии Викторе и об Epitome de Caesaribus см.: Enmann А. Philologus. Suppl. 4. S.337ff.; ср.: Hohl Ε. Klio. 1911. 11. S. 187. О византийских хрониках и Евнапии см.: Grabner F. Byzant. Ztschr. 1905. 14. S. 87 ff.; ср.: Hohl Ε. Ор. cit. S. 191.

Не представляется возможным привести здесь полную библиографию столь часто обсуждавшегося вопроса о Scriptoris Historiae Augustae. Приходится ограничиться цитированием двух трудов Дессау: Dessau Η. Hermes. 1889. 24. S. 337 ff.; 1892. 27. S. 561 ff.; ср. его последнюю работу в Janus. 1921. 1. S. 124 ff., а также превосходные последние обобщения: Diehl. RE. VIII. Sp. 2051 ff.; Kornemann Ε., von // Gercke-Norden . Einl. in die Altertumswiss. III². 1914. S.255ff.; Rosenberg Α., von. Einl. u. Quellenk. zur rom Gesch. 1921. S. 231 ff. Ср. также: Hohl E. Bursians Jahreschr. 1915. 171; 1924. 200. S. 165 ff. Холь является решительным единомышленником Дессау и широко использует последние работы А. фон Домашевского и некоторых его учеников. Нет такой области древней истории, где дискуссии по научным проблемам велись бы столь живо, как в сфере изучения Historia Augusta. Сообщения Холя - лишь один из многочисленных примеров. Теория А. фон Домашевского в сжатом виде приведена в его труде «Die Topographie Roms bei den Scriptoris Historia Augusta» (Sitzungsb. Heid. Akad. Wiss. 1916. 7. S.44ff.), а затем полнее и с целым рядом важных модификаций на основе воистину фантастических предположений изложена в работе «Die Personennamen bei den SHA» (Ibid. 1918. 13); ср. также «Der Staat bei den SHA» (Ibid. 1920. 6). Свою теорию О. Зеек недавно вновь изложил в труде «Geschichte d. Untergangs der antiken Welt» (1920. VI. S.33ff., 309 ff.). Точка зрения И. Гефкена (Geffcken J.) изложена в Hermes. 1920. 55. S. 279 ff.; ср.: Hohl E. Ibid. S. 296 ff.; Idem. Klio. 1912. 12. S.474ff. Новая теория по поводу времени создания и характера Scriptores Historiae Augustae недавно выдвинута Η. Байнесом (Baynes Ν.) в его книге «The Historia Augustae, its date and purpose» (1926, с великолепной библиографией); ср. его ответ на критику Г. Де Санктиса и Ш. Лекривена в Class. Quart. (1928. July-October. Р. 1 sqq.). По мнению Байнеса, эта серия биографий представляла собой сочинение, заказанное императором Юлианом с определенной политической целью и имевшее характер народной книги. Ср.: Alfoldi Α. Zur Kenntnis der гот. Soldatenkaiser 2 // Ztschr. f. Num. 1928. 38. S. 167. Anm. Об «источниках» SHA см.: Homo L. Rev. Hist. 1927. I. P. 161 sqq.; П. P. 1. sqq. Консервативную точку зрения мы находим в книгах: Lecrivain Ch. Etudes sur Thistoire Auguste. 1904; Diehl Ch. Op. cit.; Soltan W. Die echten Kaiserbiographien // Philologus. 1917. 74 (28). S. 384 ff. Ср. монографии об императорах Ш в., которые цитировались в гл. IX и в последующих примечаниях.

Лучшие обзорные описания по истории Ш в. по Р. X. содержатся в следующих трудах: Domaszewski А., von. Geschichte d. rom. Kaiser. И. S. 284 ff.; Stuart Jones H. The Roman Empire. P. 279 sqq. Монеты от Валериана до Флориана можно найти в книге: Mattingly H. , Sydenham Ε. Α . The Roman Imperial Coinage. 1927. V. 1 (Р. H. Webb). О составе сената в 244- 284 гг. по Р. X. см.: Parisius Α. Senatores Romani qui fuerint inter а. 244 et а. 284. Diss. Berlin, 1916. Историю конституций дает О. Т. Шульц: Schulz О. Th. Vom Prinzipat zum Dominat. 1919. О социальном и экономическом кризисе ср.: Rostovtzeff Μ. Mus. Belge. 1923. 27. Р. 233 sqq.

О временах после Александра Севера и о правлении Максимина, Пупиена, Бальбина и Гордиана Ш см.: Seeck О. Der erste Barbar auf dem romischen Kaiserthron // Preuss. Jahrb. 1885. 56; ср.: Idem. Die Entwicklung der romischen Geschichtsschreibung und andere populare Schriften. 1898; Sommer A. Die Ereignisse des Jahres 238 n. Chr. Gymnasialprogr. Gorlitz, 1888; Lehmann K. F. W. Kaiser Gordian III, 238-244 n. Chr. 1911; Homo L. La grande crise de Fan 238 apres J. Chr. et le probleme de l"Histoire Auguste // Rev. Hist. 1919. 131. P. 209 sqq.; 1919. 132. Р. 1 sqq.; Hohl E. RE. X. 1919. Sp. 852 ff.; Townsend P. W. The Chronology of the year 238 A. D. // Yale Classical Studies 1. 1928. P. 231 sqq. Ср. новую надпись, в которой упоминается bellum Aquileiense : Paribeni R. Not. d. scavi. 1928. P. 343 sqq.

О Филиппе см.: Stein Ε. RE. Χ. 1919. Sp. 755 ff. О его брате К. Юлии Приске, который был praefectus Месопотамии и затем rector Orientis и praefectus praetorio , ср.: Ibid. Sp. 781 ff.; Groag E. Wiener Studien. 1918. 40. S. 20 ff.; Stein A. Der rom. Ritterstand. 1927. S. 410.

О Деции см.: Costa G. // Ruggero E. de. Diz. epigr. II. 1910. Col. 1486 sqq.; Salisbury F. S., Mattingly H. The Reign of Trajan Decius // JRS. 1924. 14. Р. 1 sqq.

О Валериане и Галлиене см.: Paribeni R. // Ruggiero . Diz. epigr. 1905. III. Col. 425 sqq.; Domaszewski Α., von. Bonn. Jahrb. 1908. 117. S. 196; Homo L. L"empereur Gallien et la crise de 1"empire romain // Rev. Hist. 1913. 113. P. 248 sqq.; Wickert L. RE. ХШ. Art. Licinius. N46, 47, 84, 172, 173, 195 (о представителях императорского дома Лициния); Alfoldi Α. Zur Kenntnis der romischen Soldatenkaiser. 1. Der Usurpator Aureolus und die Kavalleriere form des Gallienus; 2. Das Problem des «verweiblichten» Kaisers Gallienus // Ztschr. f. Num. 1927. 37. S. 198 ff.; 1928. 38. S. 156 ff.; Die Vorherrschaft im Romerreiche und die Reakton des Hellenentums unter Gallienus // Flinfundzwanzig Jahre Romisch-Germanische Komission. 1929. S. 11 ff.; Alfoldi A. The Numbering of the Victories of the Emperor Gallienus and the Loyalty of his Legions // Num. Cron. 1929. 9. P. 218 sqq. Некоторые важные надписи и монеты, связанные с историей придунайских земель и Галлии во времена Галлиена, рассматриваются в работе: Saria В. Zur Geschichte der Provinz Dacien // Strena Buliciana. 1924. S. 249 ff.; Vulic N. Mus. Belge. 1923. 27. P. 253 sqq.; Blanchet A. Ibid. P. 169 sqq. Альфельди в своих блестящих работах показал, как часть населения придунайских земель благодаря своей привязанности к Римской империи и мужеству спасала единство империи в самые тяжелые периоды римской истории. Однако мы не должны забывать, что патриотизм придунайского населения возымел свое положительное действие лишь в конце III в. До этого оно, как и другие провинциальные части римской армии, играло плачевную роль в увеличении раздробленности и усугублении экономического краха Римской империи. В любом случае спасители единства и безопасности Римской империи пришли с Дуная не случайно. Придунайские земли были заселены военными колонистами различного происхождения. Они образовывали большие, сплоченные группы, которые внедряли римские представления в умы местного населения. Поэтому неудивительно, что в решительный момент именно дунайцы первыми осознали величие Римской империи и внесли весомый вклад в ее укрепление. Альфельди дает прекрасную характеристику любви к эллинской культуре и культурных устремлений Галлиена, который бесспорно был одной из интереснейших фигур на римском троне.

О «тридцати тиранах» времен Галлиена см.: Peter Η. Die romischen sogen. dreissig Tyrannen // Abh. d. k. sachs. Ges. d. Wiss. 1909. 57. S. 179 ff. О Постуме и об imperium Galliarum см.: Jullian С. Hist. de la Gaule. IV. P. 570 sqq. Не может быть сомнения в том, что империя Постума не была германской, как предполагает А. фон Домашевский в RE. VIII. 1912. Sp. 611 ff.; ср.: Idem. Geschichte der rom. Kaiserzeit. II. S. 303. Геркулес, любимое божество Постума, это вовсе не германский Донар, а бог Антонинов, который борется с варварами и оберегает Римскую империю. Таким же почитанием Геркулес пользовался, например, у боспорского царя Савромата II, современника Коммода, Септимия Севера и Каракаллы, и с теми же представлениями о божестве; см.: Rostovtzeff Μ. Strena Buliciana. 1924. S. 731 ff. Действительно, сепаратистские тенденции, связанные с возрождением национального чувства восточного типа, выказывали местные пальмирские династии. О пальмирских династиях см. примеч. 29 к гл. VII; ср. примеч. 52а к гл. IX и примеч. 10 к наст. гл. Об Эмилиане см.: Grafton Milne J. JEA. 1924. 10. Р. 80sqq. Милн показал, что Эмилиан, точно так же как Оденат в Сирии и Валенс и Пизон после него в Греции, сначала пытался спасти Египет для Галлиена, но затем войска вынудили его объявить себя императором, вследствие чего Галлиен отправил его в отставку. О нападении герулов на Афины см. SEG. I. N 62 и библиографию во введении к этой надписи.

См.: Ankona М. Claudio II е gli usurpatori. 1901; Ното L. De Claudio Gothico Romanorum imperatore. 1904.

См.: Ното L. Essai sur le regne de l"empereur Aurelien. 1904; Groag E. RE. V. Sp. 1347 ff.

См.: Hohl E. Vopiscus und die Biographie des Kaisers Tacitus. 1911 (см. также в Klio. 1911. II). Ср.: FE. ΠΙ. N20.

См.: Dannhauser Ε. Untersuchungen zur Geschichte d. Kaisers Probus. 1909; Crees J. Η. E. The Reign of the Emperor Probus. 1911. О серьезной войне в Африке в сравнении с войной Галлиена против Фаракса см.: ILA. 609 sqq.; Chatelain L. С. R. Acad. Inscr. 1919. Р. 352.

См.: Bianchi Р. Studi sull"imperatore Μ. Aurelio Саго. Voghera, 1911.

О Карине см.: Henze. RE. II. Sp. 2455; Vaglieri D. II Ruggiero E. de. Dis. epigr. II. Col. 125.

Речь εις βασιλέα входит в собрание речей Элия Аристида и долгое время считалась произведением этого софиста. Б. Кайль первым понял, что Аристид никоим образом не мог быть автором этой речи, и блистательно доказал это (Keil В. Eine Kaiserrede // Gott. Gel. Nachr. 1905. S. 381 ff.). По его мнению, императором, к которому обращена речь, был Макрин; его взгляд был поддержан И. Туркевичем (Bull. des hist.-phil. Instituts von Niejin. 1907. S. 49 ff.; на русск. яз.). А. фон Домашевский (Philologus. 1906. 19. S. 344 ff.) отверг это предположение и выдвинул Галлиена. Правильное решение нашел затем Э. Гроаг (Groag Ε. Studien. 1918. 40. S. 20 ff.). Совершенно очевидно, что императором был Филипп. Возможно, автором самой речи был Никагора, крупный афинский софист того времени. Его посвящение Пану было недавно найдено в Афинах; см.: Wilhelm Α. Eph. Arch. 1924. S. 57 ff. Ν 5.

О. Т. Шульц в работе «Vom Prinzipat zum Dominat» (S. 51 ff.) подчеркивает, что Максимин не прилагал стараний к тому, чтобы его признал сенат; ср., однако: Seek О. Preuss. Jahrb. 1885. 56. S. 267 ff.; Hohl Ε. RE. X. Sp. 852 ff.

Herod. VII, 3, 1: [что за польза была от истребления варваров, в то время как становилось больше убийств в самом Риме и среди подвластных племен? Или к чему было угонять добычу у врагов, раздевая догола и отнимая имущество у своих? (греч.)] SHA. Мах. 8, 7: audiebant enim alios in crucem sublatos, alios animalibus nuper occisis inclusos, alios feris obiectos, alios fustibus elisos, atque omnia haec sine dilectu dignitatis; [ведь они слышали, что одни были распяты на кресте, другие были заключены в недавно убитых животных, иные брошены на съедение диким зверям, другие забиты палками, и все это происходило без уважения к достоинству людей (лат.)] ср.: Herod. VII, 3, 1. На красочные описания в SHA, естественно, полагаться нельзя.

Ps.-Aristid. εις βασιλέα. § 7 (58): [ибо те пришли к власти с помощью войн и убийств, многих погубив в сражении, для многих став виновниками неисцелимых несчастий, так что многие послушные им города опустели, многие земли пришли в запустение, было истрачено великое число человеческих жизней. И в самом деле, он не таким образом овладел властью, не совершил никакого вызывающего печаль поступка, не подражал и не завидовал ничему, и не как другие из бывших до него царей, которые, испугавшись людей влиятельных, обвинив их в том, что они против них злоумышничают, одних покарали изгнанием, других смертью, он ничего такого не сделал (греч.)]

См.: CIL. VIII, 2170; Dessau . ILS. 8499.

См.: SHA. Мах. 9, 6; Herod . VII, 1.

См.: Herod . VII, 3, 3 sqq.; ср.: Zosim . I, 13.

См.: Laum В. Die Stiftungen in der griechischen und romischen Antike. I. S. 8 ff. Диаграмма (S. 9) показывает внезапное падение кривой в III в. Жаль, что большинство документов, в которых речь идет о дарах и пожертвованиях, не датированы, поэтому мы не в состоянии проследить развитие в Ш в.

Ps.-Aristid. εἰς βασιλέα. § 21 (62): [это, что касается справедливости. Какое, по крайней мере, человеколюбие действительно больше и славнее, нежели это? Которой все подвластное устрашено и порабощено страхом. В то время как множество шпионов ходили по всем городам и подслушивали, не скажет ли кто чего, и было невозможно ни сказать свободно, ни помыслить, поскольку была уничтожена разумная и справедливая свобода слова, когда каждый дрожал при виде тени, он избавил и освободил от этого страха души всех, вернув им полную и совершенную свободу (греч.)] Ср.: Herod. VII, 3, 1, а также примеч. 31 и 58 к гл. IX.

Ps.-Aristid. εις βασιλέα. § 16 (60): [и сначала давайте рассмотрим его справедливость в денежных вопросах. Ведь в то время как был установлен чрезмерный налог и были добавлены дополнительные подати, хотя и они были недостаточны, казначейства повсюду были опустошены, а страх перед будущим постоянно возрастал, он не стал просить и искать больших средств и не сделался дурным человеком из-за денег, но простил и облегчил долги, оказавшись самым человеколюбивым из императоров в отношении этих вещей (греч.)]

Ps.-Aristid. εις βασιλέα. § 30 (64-65): [многим случилось оказаться смелыми перед лицом врагов, а самим подчиняться своим солдатам, вместо того чтобы управлять ими. А он оказался сильнее и, в то время как многие были несведущи в том, что им давалось, но гневались и представляли собой угрозу, если не получали столько, сколько хотели, и им давалось еще больше, он устроил так, что не только не увеличит их аппетиты, но, ограничив размеры необходимого, сделал солдат куда более пригодными к трудам и упражнениям тел, более не позволяя им обращать свой дух к алчности, но, сделав привычной для них заботу о военных делах и, чтобы они не проводили время в удовольствиях и роскоши, сделал так, чтобы они не имели никакого удобного случая для этих стремлений. Совершив это, он помог нуждам подданных, позаботился о дисциплине солдат и упрочил денежные доходы (греч.)]

В той же речи отчетливо отражены настроения населения и взгляды образованных классов на положение империи в целом, § 14: [в то время как все пришли в движение и переселялись, если можно так выразиться, в другую землю, а государственная власть раскачивалась, словно во время сильной бури или землетрясения, и словно корабль, которому предстоит погибнуть в пучине вод, неслась на край земли, где прежде заблудились некоторые оказавшиеся на царском троне, и затем, встретившись, словно в лабиринте, с многочисленными тяжкими затруднениями, они в конце концов отреклись от самих себя, отрезанные от обратного пути, не имеющие возможности вернуться назад, он, видя это и т. д.(греч.)] Это риторическое отступление связано, возможно, как с временами до сенаторской реставрации, так и с правлением Гордиана III. Мы очень мало знаем о политике этого юноши, или, скорее, о политике его тестя Тимесифея, одного из самых верных и деятельных помощников Максимина. Вместе с Домашевским я склонен предполагать, что он, скорее, придерживался политики своего прежнего господина, чем политики непосредственных предшественников Максимина. Правление Филиппа означало реакцию против возвращения к методам Максимина; см.: Domaszewski Α., von. Rh. Mus. 1903. 58. S. 218 ff.

См.: Domaszewski Α, von. Rh. Mus. 1903. 58. S. 229.

См.: Herod. VII, 4, 2 sqq., в особенности [с некоторых молодых людей из знатных и богатых ливийцев, обложив их со всех сторон штрафами, попытался немедленно взыскать деньги и лишить их отцовского и родового имущества (греч.)] Ср.: SHA. Gord. Tres. 7, 4: tunc quidam Mauricius nomine, potens apud Afros decurio, iuxta Thysdrum nobilissima posthae oratione apud plebem et urbanam et rusticanam in agro velut contionabundus est locutus [в ту пору некий декурион по имени Мавриций, имеющий влияние среди африканцев, близ города Фисдры, в речи, ставшей впоследствии знаменитой, словно выступая перед войском на поле перед городским и сельским плебсом, сказал (лат.)] Маврикий и его речь могут быть выдумкой, но то положение, которое ему приписывается, показывает, что биограф точно знал, кто были те люди, которые подняли революцию в Африке.

Herod. VII, 6, 2 (Гордиан в Карфагене): [за ним последовала вся императорская свита из воинов, которые были там, и из городских юношей высокого роста и в убранстве, какое имеют в Риме выступающие впереди телохранители (греч.)] VII, 9, 5 f.: [во время столкновения численное превосходство было на стороне карфагенян, но они не имели боевого порядка, не были воспитаны в военном деле как люди, выросшие во время продолжительного мира и постоянно проводящие свой досуг в праздниках и наслаждениях, не имеющие оружия и военных орудий. Каждый приносил из дома либо небольшой меч, либо топор, либо дротик из тех, что используются при псовой охоте (греч.)] Нет никаких сомнений в том, что это описание не затрагивает крестьян и относится к низшим и еще в большей степени к высшим слоям городского населения. Ср. нашу Табл. 60. Об обещаниях Гордиана, которые привлекали солдат в его армию, см.: Herod . VII, 6, 4: συκοφάντας τε πάντας φυγαδεύων και παλινδικιαν διαδούς τοις άδικως κατακριθείσι. [изгоняя всех доносчиков и дав несправедливо осужденным пересмотр их дел (греч.)] Таким образом, речь шла об искоренении системы шпионажа и о возвращении конфискованной собственности.

Herod. VII, 10: [Капеллиан, войдя в Карфаген, убил всех знатных людей, если какие спаслись из сражения, и не удержались ни от разграбления храмов, ни от расхищения общественных и частных имуществ. Приходя и в остальные города, которые отменили почести Максимина, он убивал знатных людей, простых граждан подвергал изгнанию, позволял своим солдатам сжигать и грабить поля и деревни (греч.)] Это можно считать настоящим преследованием имущих классов, в особенности класса крупных землевладельцев.

Моя точка зрения совпадает с точкой зрения Геродиана и основывается на сообщенных им фактах. Он говорит (VII, 12, 1): στρατηγοί τε ούν κατελέγοντο εκ τε πάσης Ιταλίας λογάδες, ή τε νεολαία πάσα ήθροίζετο ὅπλοις τε αυτοσχέδιοις καί τοις προστυχοῦσιν ώπλίζετο. [ и так избирались стратеги, со всей Италии собирались отборные воины, все молодое население собиралось и вооружалось поспешно изготовленным и случайно подвернувшимся под руку оружием (греч.)] Италия, как мы знаем, была основательно урбанизирована, и большую часть ее населения составляли горожане. Кроме того, жители Италии еще не забыли времена, когда они обладали преимущественными правами и, разумеется, ничего не хотели знать о фракийских варварах и о варварах-солдатах из числа фракийцев. Вспомним для сравнения историю той борьбы, которую вел народ Рима против новых преторианцев, воспользовавшихся этим обстоятельством, чтобы уничтожить богатых; см.: Herod. VII, 12, 7. См. об Эмоне: Ibid. VIII, 1, 4. О поведении населения Италии после победы сената см.: Ibid. VIII, 7, 2: [италийские города стали присылать посольства из значительнейших своих мужей, которые, облаченные в белые одежды и неся лавровые ветви, везли изображения отеческих богов и, если какие были у них, золотые венки из посвящений (греч.)] Совершенно другим было настроение солдат: [которые в большинстве своем негодовали и втайне скорбели о гибели избранного ими императора и о том, что власть оказалась в руках избранников сената (греч.)] (Ibid. VIII, 7, 3; ср. 8, 1). Я не вижу причин рассматривать сообщение Геродиана как тенденциозное, написанное под чьим-то влиянием. Он не был сенатором и не имел никаких причин испытывать особую радость по поводу победы сената, если это была победа одного только сената; но в действительности это была победа образованных классов, а Геродиан выражал точку зрения и идеалы большинства представителей этих классов. Я не сомневаюсь в том, что Максимин был человеком чести и способным генералом. Но его целью было разрушение тех основ римского государства, которые опирались на города. Неудивительно, что его ненавидели те, кто видел в таком разрушении гибель античной культуры вообще, - в чем они, собственно говоря, были правы. Как же они могли поверить в необходимость происходящего, если даже не все нынешние исследователи убеждены в том, что уничтожение образованных классов было необходимо для достижения некоего равенства, которое тем не менее никогда не было достигнуто? Вот такие соображения можно противопоставить попытке Э. Холя (Hohl Ε. RE. Χ. Sp. 852 ff.) «спасти» Максимина.

См. примеч. 56 к гл. XI.

См. примеч. 26 к наст. гл.

О его позиции по отношению к сенату см.: Groag Ε. Wiener Studien. 1918. 40. S. 38. Об основании новых колоний - одной из последних попыток урбанизировать империю - см.: Stein Ε. RE. X. Sp. 760; Kubitschek W. Zur Geschichte von Stadten des rom. Kaiserreiches // Sitzungsb. Wien. Akad. Wiss. 1916. 177. S. 3 ff.; Groag E. Op. cit. S. 35. О Деции см.: Knipfing J. R. The Libelli of the Decian Persecution // Harvard Theology Review. 1923. 16. P. 352; ср.: Homo L. La disparition des privileges administratifs du senat romain // Rev. Hist. 1921. 137. P. 162 sqq.

См. тщательное диссертационное исследование: Keyes С. W. The Rise of the Equites in the third century of the Roman Empire. 1915; ср.: Rosenberg A. Hermes. 1920. 55. S. 319 ff.; Homo L. Rev. Hist. 1921. 137. P. 162 sqq.; 1921. 138. Р. 1 sqq. Последний дал остроумное изображение борьбы между сенатом и императорами по вопросу о военных командных должностях. Я согласен с мнением Нормана Г. Байнеса (Norman Н. Baynes. JRS. 1925. 15. Р. 195 sqq.) о том, что реконструкция Омо - плод его фантазии. Сенат был слишком слаб, чтобы бороться с императорами, и действия Галлиена были продиктованы не желанием отнять у сената некоторые из его прав (de facto у сената в то время не было никаких реальных прав), а добиться максимальной продуктивности своей деятельности и удовлетворить желания солдат. Однако ясно, что изоляция сената от провинций создавалась не путем каких-то всеобъемлющих мероприятий, а с помощью отдельных распоряжений. Омо проделал очень ценную работу, проанализировав всаднический cursus honorum во времена Галлиена и показав, что он был насквозь военизирован. «Le cursus equestre nouveau exclut tout emploi civil; il est strictement militaire et, par les grades de sous-officier, de centurion, de tribun, eventuellement de „dux ducenarius” , conduit le simple soldat des rangs les plus humbles de la milice jusqu"aux gouvernements des provinces» (Rev. Hist. 138. P. 19). Свои выводы он строит, разумеется, на основе эпиграфического материала, собранного и исследованного в блестящей работе: Domaszewski Α., von. Die Rangordnung des rom. Heeres // Bonn. Jahrb. 1908. 117. S. 1 ff. Потеряв право надзора над провинциями, сенат утратил и свои финансовые функции, и aerarium Saturni постепенно превратился в муниципальную кассу города Рима.

Сведения о религии в придунайской армии мы черпаем из сотен маленьких εικόνες (ср. с теми, которые приняты в греческой православной церкви), которые обнаруживаются только в придунайских землях и представляют собой вотивные дары или солдатские амулеты. Эти таблички (из камня или свинца) обнаруживают странную смесь солярного монотеизма и почитания божественного триединства наполовину фракийского, наполовину персидского происхождения с примесью религиозных воззрений Малой Азии. Триединство состоит из двух конных божеств (синкретизм Митры и фракийских героев) и Великой Матери. Мистический характер служения этим богам освещен в ряде сцен, изображающих различные культовые церемонии. В основном они идентичны мистическим действам культа Митры. См.: Rostovtzeff Μ. Une tablette votive thraco-mithriaque du Louvre // Memoires des savants etrangers de l"Acad. des Inscr. 1924. XIII. P. 167 sqq.; ср.: Kazarow G. Jahrb. 1922. 37. Arch. Anz. Sp. 184 ff. и примеч. 90 к гл. VI. Культ Митры играл в религиозной жизни придунайских провинций большую роль. Святилища этого божества находят при раскопках в этих землях почти повсюду, где есть твердая почва и где стояли римские войска. Лучше всего известны три или четыре святилища Митры в Карнунте (см.: Fuhrer durch Carnuntum⁶. 1923. S. 52 ff.), а также открытое не так давно святилище Митры в Петовионе, испытывавшее свой расцвет при Галлиене (см.: Saria В. Strena Buliciana. 1924. S. 249 ff.). Однако в этом отношении не было никакого различия между Дунаем и Рейном. Следует обратить внимание на то, что второе место по подготовленности занимали в римской армии сирийские и арабские солдаты, и со времен Септимия Севера они оказывали мощное влияние на политику. Чисто восточный характер этой армии великолепно иллюстрируют памятники Ш в., найденные в Дуре-Европос на Евфрате; см.: Cumont F. Mon. Piot. 1023. 36; ср.: Carcopino J. Syria. 1920. 6. Р. 30 sqq. и примеч. 52а к гл. IX.

По поводу М. Аврелия см.: Dio Cass. 71, 3, 3 (168 г. по Р. X.). Когда солдаты потребовали повышения жалованья, Марк отклонил их просьбу: [Аврелиан, попытавшись совладать с солдатским мятежом, сказал, что воины обманывают себя, если полагают, что в их руках находятся судьбы императоров. Ибо он сказал, что бог, подарив эту порфиру (и он показал на нее правой рукой), несомненно определил и сроки императорской власти (греч.)] Об Аврелиане сь. Petr. Patr . fr. 10, 16 (FHG. IV, 197; Dio Cass. III, fr.178. Ed. Boissevain): [а в то время как дела в империи из-за нападения скифов находились в крайне тяжелом состоянии и все шло к тому, что Римская империя скоро перестанет существовать, чума напала на ее города, какая еще не случалась в прежние времена. Несчастья, получаемые от варваров, она представила более сносными, а людям, застигнутым этой болезнью, дала возможность считать счастливыми себя и захваченные болезнью совершенно опустевшие города (греч.)] Известно ли было Аврелиану высказывание Марка? Или Петр Патриций неверно прочитал «Аврелиан» вместо «М. Аврелий»? Или же это высказывание - чистая выдумка?

См.: CIL. XI, 6308.

В книгах и статьях, которые я цитировал в примеч. 10 к наст, гл., читатель найдет детальное рассмотрение экономической и социальной политики Аврелиана. О профессиональных объединениях см.: Groag Ε. Vierteljahresschr. f. Soc.u. Wirtschaftsg. 1904. 2. S. 493 ff. В высшей степени вероятно, что Аврелиан милитаризировал и подчинил государству некоторые из этих объединений, в особенности из числа тех, которые были связаны с городом Римом. Это явилось следствием больших затруднений снабжения Рима провиантом, когда частная торговля была практически уничтожена, а производительность труда в Италии сошла на нет. Когда Аврелиан ввел обязательный рацион хлеба, растительного масла и свинины, речь уже вовсе не могла идти о подкупе народа подарками, нужно было спасать город-гигант от голодной смерти. Аналогичной цели служили меры, с помощью которых Аврелиан сохранял для римских жителей товары, поставляемые государству производителями пеньки и льна, а также предприятиями по производству папируса и стекла в Египте. Эти anaboliсае species , которые государство раньше сбывало в различных городах (например, в Лионе), теперь все полностью доставлялись в столицу и, по-видимому, продавались ее жителям (см. примеч. 57 к гл. IX). Другой мерой подобного рода, которая позволяет понять все трудности снабжения граждан Рима самым необходимым, была попытка подчинить государству производство и продажу вина. Речь об этих мерах пойдет также и в следующей главе.

Наши сведения о составе сената во второй половине III в. в общем очень скудны. А. Parisius (Senatores Romani qui fuerint inter a. 244 et а. 284. Diss. Berlin, 1916) смог собрать лишь 151 имя сенаторов того времени, в то время как количество известных нам имен сенаторов при Александре Севере составляет 280 (см.; Thiele W. De Severo Alexandro imperatore. 1909. S. 77 ff.; ср.: Jarde A. Etudes critiques sur la vie et le regne de Severe Alexandre. 1925. P. 119 sqq.). Однако даже этот скудный материал позволяет понять, что новые провинциальные семьи теперь составляли большинство по сравнению с прежними семьями, которые во II в. образовывали сенатскую аристократию. По поводу новой сельской аристократии см. замечательные заметки: Jullian С. Histoire de la Gaule. IV. Р. 552 sqq., 605 sqq. Это явление, естественно, не ограничивалось одной только Галлией.

О реформах в римской армии, помимо работ, посвященных правлению Галлиена и Аврелиана, см.: Grosse R. Rom. Militargesch. von Gallienus bis zum Beginn der byzant. Themenverfassung. 1920 и содержащуюся в ней библиографию. К сожалению, наш материал о системе принудительного набора в III в. отчаянно скуден. Наши сведения ограничиваются в основном II в. и временем после Диоклетиана. Моя точка зрения, изложенная в этой книге, опирается на блестящую работу Т. Моммзена: Die Conscriptionsordnung der rom. Kaiserzeit // Gesammelte Schriften. VI. S. 20 ff.; cp. также: Rostovtzeff Μ. JRS. 1918. 8. P. 26sqq.

Российского анархистского движения было два периода, когда оно достигало наивысшего своего расцвета. Первый период - революционные 1905-1907 годы, второй период - временной отрезок между Февральской революцией 1917 года и укреплением большевистской диктатуры в первой половине 1920-х гг. И в первый, и во второй период в России действовали десятки и сотни анархистских групп, объединявшие тысячи активных участников и еще большее количество сочувствующих.

После Февральской революции 1917 года анархисты активизировали свою деятельность в бывшей Российской империи. Вернулись из эмиграции наиболее видные представители движения, в том числе и идеолог анархистского коммунизма Петр Кропоткин. Политические заключенные вышли из тюрем (среди них был, в частности, Нестор Махно - впоследствии легендарный вождь крестьянского анархистского движения Восточной Украины). Вместе с большевиками, левыми социалистами-революционерами, социалистами-революционерами-максималистами и некоторыми другими более мелкими объединениями, анархисты представляли крайне левый фланг российской политической сцены, выступая против «буржуазного» Временного правительства, за новую революцию.

Анархисты в дни Революции

Центрами анархистской пропаганды стали Петроград, Москва, Харьков, Одесса, Киев, Екатеринослав, Саратов, Самара, Ростов-на-Дону и многие другие города страны. Анархистские группы действовали на многих предприятиях, в воинских частях и на кораблях, проникали анархистские агитаторы и в сельские районы. В период между февралем и октябрем 1917 года численность анархистов выросла неимоверно: так, если в марте 1917 года на собрании петроградских анархистов-коммунистов присутствовало всего лишь 13 человек, то несколько месяцев спустя, в июне 1917 года, на конференции анархистов в захваченной ими даче бывшего царского министра внутренних дел Дурново присутствовали представители 95 заводов и воинских частей Петрограда.

Наряду с большевиками и левыми эсерами анархисты сыграли заметную роль в Октябрьской революции 1917 года. Так, в состав Петроградского Военно-Революционного Комитета (фактического штаба восстания) входили анархисты - лидер Петроградской федерации анархистов-коммунистов Илья Блейхман, анархо-синдикалисты Владимир Шатов и Ефим Ярчук. Анархисты-коммунисты Александр Мокроусов, Анатолий Железняков, Иустин Жук, анархо-синдикалист Ефим Ярчук непосредственно командовали отрядами красногвардейцев, решавших в дни Октября определенные боевые задачи. Столь же активно участвовали анархисты и в революционных событиях в провинции, в том числе и в Ростове-на-Дону и Нахичевани, где в свержении Каледина вместе с большевиками принимали участие активисты Донской федерации анархистов-коммунистов и Ростовско-Нахичеванской группы анархистов-коммунистов. В Восточной Сибири анархисты играли одну из ключевых ролей в формировании местных отрядов Красной гвардии, а затем - партизанских соединений, сражавшихся против войск адмирала Колчака, атамана Семенова, барона Унгерна фон Штернберга.

Однако, едва укрепившись во власти после свержения Временного правительства, большевики начали политику подавления своих оппонентов «слева» - анархистов, максималистов, левых эсеров. Уже в 1918 году начались планомерные репрессии против анархистов в самых разных городах Советской России. При этом большевистские власти утверждали, что их репрессивные меры не направлены против «идейных» анархистов, а ставят своей целью лишь уничтожение «бандитов, прикрывающихся флагом анархизма». Последние, действительно, в годы революции часто прикрывались названиями анархистских или эсеровских организаций, с другой стороны - и многие революционные группы не брезговали при случае откровенной уголовщиной, включая кражи, грабежи, разбойные нападения, торговлю или наркотиками. Естественно, что большевикам, пытавшимся обеспечить общественный порядок, приходилось в случае необходимости разоружать, а то и уничтожать подобные отряды. Кстати, о таких анархистах - любителях пограбить и поспекулировать крадеными или дефицитными товарами - писал и сам Нестор Махно в своих «Воспоминаниях».

Отношения между анархистами и большевиками особенно обострились в годы Гражданской войны. На путь открытого противостояния с новой властью встали, во-первых, крестьянское повстанческое движение Восточной Украины, образовавшее анархическую республику с центром в Гуляй-Поле и повстанческую армию под руководством Нестора Махно, во-вторых - некоторые анархистские группы в столицах и других городах Советской России, объединившиеся во Всероссийский центральный комитет революционных партизан («анархисты подполья») и приступившие к террористическим актам против представителей советской власти, в-третьих - повстанческие движения на Урале, в Западной и Восточной Сибири, среди руководителей которых было немало анархистов. Ну, и, наконец, матросы и рабочие Кронштадта, в 1921 году выступившие против политики советского правительства - среди их лидеров также были анархисты, хотя само движение в целом тяготело к крайне левому крылу коммунистов - т.н. «рабочей оппозиции».

Идейные течения и политическая практика

Как и до революций 1917 года, российский анархизм в послереволюционный период не представлял собой единое целое. Выделялись три основных направления - анархо-индивидуализм, анархо-синдикализм и анархо-коммунизм, каждое из которых имело еще по нескольку ответвлений и модификаций.

Анархо-индивидуалисты. Первые сторонники анархо-индивидуализма, восходящего к учению немецкого философа Каспара Шмидта, написавшего под псевдонимом «Макс Штирнер» знаменитую книгу «Единственный и его собственность», появились в России еще в 50-е-60-е годы девятнадцатого века, но лишь к началу ХХ века они смогли более-менее оформиться идеологически и организационно, хотя и не достигли того уровня организованности и активности, который был присущ анархистам синдикалистского и коммунистического направлений. Анархо-индивидуалисты больше внимания уделяли теоретической и литературной деятельности, чем практической борьбе. В результате в 1905-1907 гг. заявила о себе целая плеяда талантливых теоретиков и публицистов анархо-индивидуалистического направления, среди которых первыми были Алексей Боровой и Огюст Виконт.

После Октябрьской революции 1917 года внутри анархо-индивидуализма выделилось несколько самостоятельных направлений, претендующих на первенство и громко о себе заявляющих, но на практике ограничивавшихся лишь выпуском печатных изданий и многочисленными декларациями. Лев Черный (на фото) выступил с пропагандой «ассоциационного анархизма», который представлял собой дальнейшее творческое развитие идей, заложенных Штирнером, Пьером Жозефом Прудоном и Бенджамином Тэккером. В экономической сфере ассоциационный анархизм выступал за сохранение частной собственности и мелкотоварного производства, в политической требовал уничтожения государственной власти и административного аппарата.

Другое крыло анархо-индивидуализма представляли весьма экстравагантные братья Владимир и Абба Гордины - сыновья раввина из Литвы, получившие традиционное иудейское образование, но ставшие анархистами. Братья Гордины осенью 1917 года заявили о создании нового направления в анархизме - пананархизма. Пананархизм представлялся им как идеал всеобщей и немедленной анархии, движущей силой движения должны были стать «толпы босяков и люмпенов», в чем Гордины следовали концепции М.А.Бакунина о революционной роли люмпен-пролетариата и взглядам «анархистов-коммунистов-безначальцев», действовавших в годы революции 1905-1907 гг. В 1920 году, «модернизировав» пананархизм, Абба Гордин заявил о создании нового направления, названного им анархо-универсализм и соединявшего основные положения анархо-индивидуализма и анархо-коммунизма с признанием идеи мировой коммунистической революции.

Впоследствии из анархо-универсализма выделилось еще одно ответвление - анархо-биокосмизм, лидером и теоретиком которого стал А.Ф.Святогор (Агиенко), опубликовавший в 1922 году свою работу «Доктрина отцов и анархизм-биокосмизм». Биокосмисты видели идеал анархии в максимальной свободе отдельной личности и человечества в целом в будущую эпоху, предлагая человеку распространить свое могущество на просторы Вселенной, а также добиться физического бессмертия.

Анархо-синдикалисты. Сторонники анархо-синдикализма считали главной и высшей формой организации рабочего класса, основным средством его социального освобождения и начальной стадией социалистической организации общества синдикаты - профсоюзы трудящихся. Отрицая парламентскую борьбу, партийную форму организации и политическую деятельность, направленную на завоевание власти, анархо-синдикалисты видели социальную революцию всеобщей стачкой трудящихся всех отраслей хозяйства, в качестве же повседневных методов борьбы рекомендовали забастовки, саботаж, экономический террор.

Анархо-синдикализм получил особенное распространение во Франции, Испании, Италии, Португалии и странах Латинской Америки, первые два десятилетия ХХ века на анархо-синдикалистских позициях находилось рабочее движение Японии, много сторонников анархо-синдикализма действовало в рядах американской организации Индустриальные рабочие мира. В России же анархо-синдикалистские идеи первоначально не получили широкого распространения. Более-менее значительная анархо-синдикалистская группа действовала в 1905-1907 гг. в Одессе и называлась «новомирцами» - по псевдониму ее идеолога Я.Кирилловского «Новомирский». Однако затем анархо-синдикалистские идеи получили признание среди анархистов других городов, в частности Белостока, Екатеринослава, Москвы. Как и представители других направлений анархизма, после подавления революции 1905-1907 гг. российские анархо-синдикалисты, хотя и не были разгромлены полностью, были вынуждены значительно снизить свою активность. Многие анархо-синдикалисты эмигрировали, в том числе в США и Канаду, где возникла целая Федерация русских рабочих.

Накануне Февральской революции в Москве действовало всего 34 анархо-синдикалиста, несколько более многочисленными были они в Петрограде. В Петрограде летом 1917 года был создан Союз анархо-синдикалистской пропаганды, который возглавили Всеволод Волин (Эйхенбаум), Ефим Ярчук (Хаим Ярчук) и Григорий Максимов. Главной целью Союз считал социальный переворот, который был должен уничтожить государство и организовать общество в виде федерации синдикатов. Союз анархо-синдикалистской пропаганды вполне оправдывал свое название и вел активную деятельность на фабриках и заводах. Вскоре под контролем анархо-синдикалистов оказались союзы металлистов, портовых рабочих, булочников, отдельные фабрично-заводские комитеты. Синдикалисты проводили линию на установление действительного рабочего контроля на производстве и защищали ее на первой конференции фабрично-заводских комитетов Петрограда в мае - ноябре 1917 года.

Отдельные анархо-синдикалисты активно участвовали в Октябрьской революции, в частности Ефим Ярчук и Владимир Шатов («Билл» Шатов, вернувшийся после революции из США, где он был активистом Федерации русских рабочих США и Канады) входили в состав Петроградского Военно-революционного комитета, осуществлявшего руководство Октябрьской революцией. С другой стороны, часть анархо-синдикалистов с первых же дней Октябрьской революции заняла ярко выраженные антибольшевистские позиции, не стесняясь пропагандировать их в своей официальной прессе.

Анархо-коммунисты. Анархо-коммунисты, сочетавшие требование уничтожения государства с требованием установления всеобщей собственности на средства производства, организации производства и распределения на коммунистических принципах, и во время революции 1905-1907, и во время революций и Гражданской войны составляли большинство российских анархистов. Теоретик анархо-коммунизма Петр Кропоткин негласно признавался духовным лидером всего российского анархизма, причем его авторитет не пытались оспорить даже те его идеологические оппоненты, которые полемизировали с ним на страницах анархистской печати.

Весной 1917 года, после того, как из-за границы вернулись эмигранты, а из мест заключения - политические заключенные анархо-коммунисты, были воссозданы анархо-коммунистические организации в Москве, Петрограде, Самаре, Саратове, Брянске, Киеве, Иркутске, Ростове-на-Дону, Одессе и многих других городах. Среди теоретиков и лидеров анархо-коммунистического направления выделялись, кроме П.А.Кропоткина, также Аполлон Карелин, Александр Атабекян, Петр Аршинов, Александр Ге (Голберг), Илья Блейхман.

Центром собирания сил анархо-коммунистов, действовавших к лету 1917 года в 59 населенных пунктах, стала Московская Федерация анархических групп (МФАГ), основанная 13 марта 1917 года и издававшая с 13 сентября 1917 года по 2 июля 1918 года газету «Анархия» под редакцией Владимира Бармаша. Октябрьскую революцию анархо-коммунисты поддержали и приветствовали, анархо-коммунисты Илья Блейхман, Иустин Жук и Константин Акашев входили в Петроградский Военно-революционный комитет, Анатолий Железняков и Александр Мокроусов командовали отрядами красногвардейцев, штурмовавших Зимний дворец, видную роль играли анархо-коммунисты и в провинции (в частности, в Иркутске, где колоссальное значение для революционного движения имела фигура «сибирского батьки» Нестора Александровича Каландаришвили - грузинского анархиста, ставшего вождем восточносибирских партизан).

По мере укрепления позиций большевистской партии и отстранения от реальной власти представителей других социалистических направлений, в российском анархизме произошло размежевание в вопросе об отношении к новой власти. В результате этого размежевания к концу Гражданской войны в рядах анархистского движения были как ярые противники советской власти и большевистской партии, так и люди, готовые с этой властью сотрудничать, идти работать в органы администрации и даже отречься от прежних взглядов и вступить в большевистскую партию.

Вместе с большевиками - за Советскую власть

Примечательно, что размежевание на сторонников и противников сотрудничества с советской властью происходило в рядах анархистов совершенно независимо от их принадлежности к тому или иному направлению - и среди анархо-коммунистов, и среди анархо-синдикалистов, и среди анархо-индивидуалистов были как приверженцы советской власти, так и те, кто выступал с ее горячей критикой и даже с оружием в руках против нее.

Лидерами «просоветского» направления в анархизме первых послереволюционных лет стали Александр Ге (Голберг) и Аполлон Карелин (на фото) - анархо-коммунисты, вошедшие в состав ВЦИК. Ге в 1919 году погиб, будучи командирован на Северный Кавказ в качестве оперуполномоченного ЧК, а Карелин продолжал легальную анархистскую деятельность в рамках руководимой им Всероссийской федерации анархистов-коммунистов (ВФАК).
После окончания Гражданской войны в рядах анархистов, готовых к сотрудничеству с советской властью, появилась тенденция к слиянию с большевистской партией. С пропагандой «анархо-большевизма» выступили такие известные фигуры дореволюционного анархизма как Иуда Гроссман-Рощин (последний даже стал близким другом Луначарского и самого Ленина) и Илья Гейцман, а в 1923 году в газете «Правда» появилось весьма примечательное и характерное для того времени заявление «анархистов-коммунистов», в котором утверждалось, что русский рабочий класс шесть лет ведет опасную борьбу с мировым капиталом, будучи лишен возможности прийти к безвластному строю: «Только через диктатуру пролетариата можно избавиться от власти капитала, уничтожить милитаризм и организовать производство и распределение на новых началах. Лишь после окончательной победы и после подавления всех попыток буржуазии к реставрации можно говорить о ликвидации государства и власти вообще. Кто оспаривает этот путь, не выдвигая иного, более достойного, тот прямому действию и организации победы фактически предпочитает жалкое кружковое кустарничество, внутреннюю пассивность и неосуществимые иллюзии - все это под прикрытием революционной фразы. Такое бессилие и дезорганизация со стороны международного анархизма вливают новые силы в потрясенную войной организацию буржуазии». Далее следовал призыв к товарищам-анархистам «не распылять революционных сил в капиталистических странах, сплотиться вместе с коммунистами вокруг единственных революционных органов прямого действия - Коминтерна и Профинтерна, создать прочные базы в борьбе с наступающим капиталом и прийти, наконец, на помощь Русской Революции».

Несмотря на то, что заявление было озвучено от имени анархо-коммунистов, первоначально его подписало шесть анархистов-индивидуалистов - Л.Г. Симанович (рабочий-шорник, революционный стаж с 1902), М.М. Михайловский (врач, революционный стаж с 1904), А.П.Лепин (рабочий-маляр, революционный стаж с 1916), И.И. Васильчук (Шидловский, рабочий, революционный стаж с 1912), Д.Ю. Гойнер (электротехник, революционный стаж с 1900) и В.З.Виноградов (интеллигент, революционный стаж с 1904 года). Впоследствии добавили свои подписи анархо-коммунисты И.М.Гейцман и Е.Тиновицкий и анархо-синдикалисты Н.Белковский и Э.Ротенберг. Таким образом, «анархо-большевики», как их с негативным оттенком именовали другие участники анархистского движения, стремились легитимизировать новую власть в глазах товарищей по революционной борьбе.

«Набат» Барона и «Черная гвардия» Черного

Однако другие анархисты не стали отказываться от идеи абсолютного безвластия и классифицировала большевиков как «новых угнетателей», против которых следовало немедленно начинать анархическую революцию. Весной 1918 г. в Москве была создана Черная Гвардия. Появление этого вооруженного формирования анархистов стало ответом на создание советским правительством Красной Армии в феврале 1918 г. Непосредственно созданием Черной Гвардии занялась Московская федерация анархических групп (МФАГ). Вскоре активистам МФАГ удалось сплотить в Черную Гвардию боевиков из организаций с говорящими названиями «Смерч», «Ураган», «Лава» и т.д. В рассматриваемый период московские анархисты занимали не менее 25 захваченных ими особняков и представляли собой неуправляемые вооруженные отряды, создававшиеся по принципам личного знакомства, идеологической направленности, национальной и профессиональной принадлежности.

Работу по созданию Черной Гвардии возглавлял секретарь МФАГ Лев Черный. На самом деле его звали Павел Дмитриевич Турчанинов (1878-1921). Выходец из дворянской семьи, Лев Черный начал свой революционный путь еще в дореволюционной России, потом долгое время жил в эмиграции. Февральскую революцию он встретил анархо-индивидуалистом, однако это не помешало ему вместе с представителями других направлений в анархизме создать МФАГ и Черную Гвардию. Последняя, по мнению ее основателей, должна была стать вооруженным подразделением анархистского движения и в конечном итоге не только осуществлять задачи по охране анархистских штаб-квартир, но и подготовиться к возможному противостоянию с большевиками и их Красной Армией. Естественно, что создание Черной Гвардии пришлось не по душе московским большевикам, которые потребовали ее немедленного роспуска.

5 марта 1918 г. Черная Гвардия официально заявила о своем создании, а уже 12 апреля 1918 г. руководитель ВЧК Феликс Дзержинский отдал приказ о разоружении Черной Гвардии. Отряды чекистов приступили к штурму особняков, в которых базировались анархистские отряды. Наиболее ожесточенное сопротивление оказали анархисты, занимавшие особняки на Поварской улице и Малой Дмитровке, где размещалась штаб-квартира Московской федерации анархических групп. За одну только ночь было убито 40 анархистских боевиков и 12 сотрудников МЧК. В особняках, помимо идейных анархистов, чекистами было задержано большое количество уголовников, профессиональных преступников, а также обнаружены похищенные вещи и драгоценности. Всего московским чекистам удалось задержать 500 человек. Несколько десятков задержанных вскоре отпустили - они оказались идейными анархистами, не причастными к грабежам. Кстати, о том, что операция МЧК не ставила своей целью борьбу с анархизмом, а осуществлялась для противодействия уголовной преступности, официально заявил и сам Феликс Дзержинский. Однако через три года операция по «зачистке» анархистского движения в Москве была повторена. В этот раз ее результаты оказались для анархистов более плачевными - так, был расстрелян за антисоветскую деятельность секретарь МФАГ Лев Черный.

Одним из лидеров непримиримого крыла анархистов стал Арон Барон. Арон Давидович Барон - Факторович (1891-1937) принимал участие в анархистском движении еще с дореволюционных лет, затем эмигрировал в США, где активно проявлял себя в американском рабочем движении. После Февральской революции 1917 г. Барон вернулся в Россию и достаточно быстро стал одним из ведущих активистов анархистского движения первых послереволюционных лет. Он организовал собственный партизанский отряд, который принимал участие в обороне Екатеринослава от германских и австрийских войск (кстати, помимо отряда Барона в обороне города участвовали отряды левых эсеров Ю.В. Саблина и В.И. Киквидзе, бронепоезд Л.Г. Мокиевской - Зубок, «червонные казаки» В.М. Примакова). Позже Барон участвовал в организации обороны Полтавы и даже был некоторое время революционным комендантом этого города. Когда на территории Украины была установлена Советская власть, Барон проживал в Киеве. Он принял решение продолжить дальнейшую борьбу - теперь уже против большевиков, и вошел в руководство группы «Набат». На базе этой группы была создана знаменитая Конфедерация анархистских организаций Украины «Набат», которая разделяла идеологию «единого анархизма» - т.е. объединения всех радикальных противников государственного строя, вне зависимости от их конкретных идейных разногласий. В Конфедерации «Набат» Барон занимал руководящие позиции.

Взрыв в Леонтьевском переулке

Известнейшей террористической акцией российских анархистов в первые годы советской власти стала организация взрыва Московского комитета РКП (б) в Леонтьевском переулке. Взрыв произошел 25 сентября 1919 года, его жертвами стало 12 человек. 55 присутствовавших в здании в момент взрыва получили ранения различной степени тяжести. Собрание в Московском горкоме РКП (б) в этот день посвящалось вопросам агитации и организации учебно-методической работы в партийных школах. Обсудить эти проблемы собралось около 100-120 человек, в том числе видные представители Московского городского комитета РКП (Б) и ЦК РКП (б), такие как Бухарин, Мясников, Покровский и Преображенский. Когда часть собравшихся после выступлений Бухарина, Покровского и Преображенского стала расходиться, раздался громкий треск.

Бомба детонировала через минуту после броска. В полу помещения была пробита дыра, выбиты все стелка, сорваны рамы и некоторые двери. Мощность взрыва была такой, что рухнула задняя стена здания. На протяжении ночь с 25 на 26 сентября происходила расчистка завалов. Выяснилось, что жертвами террористического акта стали несколько сотрудников Московского горкома РКП (б), в том числе секретарь горкома Владимир Загорский, а также член Реввоенсовета Восточного фронта Александр Сафонов, член Моссовета Николай Кропотов, двое слушателей Центральной партшколы Танкус и Колбин и работники райкомов партии. В числе 55 раненых был и сам Николай Бухарин - один из наиболее авторитетных на тот период большевиков, получивший ранение в руку.

В тот же день, когда в Леонтьевском переулке прозвучал взрыв, газета «Анархия» опубликовала заявление некоего Всероссийского Повстанческого Комитета Революционных Партизан, который брал на себя ответственность за совершение взрыва. Естественно, что громкое дело начала расследовать Московская Чрезвычайная Комиссия. Руководитель ВЧК Феликс Дзержинский первоначально отвергал версию о том, что к взрыву причастны московские анархисты. Ведь многих из них он знал лично по временам царской каторги и ссылки. С другой стороны, и целый ряд ветеранов анархистского движения давно принял большевистскую власть, был хорошо знаком, опять же по дореволюционным временам, с руководителями РКП (б) и вряд ли стал бы планировать подобные акции.

Однако вскоре чекистам удалось выйти на след организаторов теракта. Помог случай. В поезде под Брянском чекисты задержали для проверки документов 18-летнюю анархистку Софью Каплун, у которой при себе находилось письмо одного из лидеров КАУ «Набат» Арона Барона - Факторовича. В письме Барон прямо сообщал о том, кто стоит за взрывом в Леонтьевском переулке. Оказалось, что это все же анархисты, но не московские.

За взрывом в Леонтьевском переулке стояла Всероссийская организация анархистов подполья - нелегальная анархистская группировка, созданная участниками гражданской войны на Украине, в том числе и бывшими махновцами, для противодействия большевистской власти. Решение взорвать горком РКП (б) было принято анархистами в ответ на репрессии против махновцев на территории Украины. В июле 1919 г. в рядах Московской организации анархистов подполья числилось не более тридцати человек. Хотя у анархистов нет (и не может быть, в соответствии со спецификой идеологии) официальных лидеров, но заправляло в организации несколько человек. Во-первых, это был железнодорожный рабочий анархо-синдикалист Казимир Ковалевич, во-вторых - бывший секретарь Всероссийской федерации анархической молодежи (ВФАМ) Николай Марков, и наконец - Петр Соболев, о прошлом которого были известны лишь некие отрывочные моменты, в том числе и эпизоды работы в махновской контрразведке. В организации было создано четыре группы - 1) боевая, во главе с Соболевым, осуществлявшая разбойные нападения с целью хищения денежных средств и ценностей; 2) техническая, под руководством Азова изготовлявшая бомбы и оружие; пропагандистская, занимавшаяся под руководством Ковалевича, составлением текстов революционного характера; 4) типографская, во главе с Цинципером, занимавшаяся непосредственным обеспечением издательской деятельности организации.

Анархисты подполья вышли на связь с несколькими другими левоэкстремистскими группами, недовольными политикой большевистских властей. Прежде всего, это были отдельные кружки, входившие в состав Партии левых социалистов-революционеров и Союза социалистов - революционеров-максималистов. Представитель ПЛСР Донат Черепанов вскоре стал одним из лидеров анархистов подполья. Помимо Москвы организация создала несколько филиалов по России, в том числе в Самаре, Уфе, Нижнем Новгороде, Брянске. В собственной типографии, оснащенной на средства, полученные от экспроприаций, анархисты подполья напечатали десятитысячными тиражами пропагандистские листовки, а также выпустили два номера газеты «Анархия», в одном из которых и содержалось громкое заявление о причастности к теракту в Леонтьевском переулке. Когда анархистам стало известно о готовящемся собрании МГК РКП (б) в здании на Леонтьевском переулке, они решили провести против собравшихся террористический акт. Тем более, что поступила информация о готовящемся приезде на собрание самого В.И. Ленина. Непосредственными исполнителями теракта стали шесть боевиков организации анархистов подполья. Соболев и Барановский кидали бомбы, Гречанников, Глагзон и Николаев охраняли акцию и Черепанов выступал в роли наводчика.

Практически сразу после того, как чекистам стали известны истинные исполнители и организаторы террористических актов, начались задержания. Казимир Ковалевич и Петр Соболев погибли в перестрелке с чекистами. Штаб-квартира подпольщиков в Красково была окружена воинским отрядом МЧК. Несколько часов чекисты пытались взять здание штурмом, после чего находившиеся внутри анархисты подорвали себя бомбами, чтобы не попасть в плен. Среди погибших на даче в Красково были Азов, Глагзон и еще четыре боевика. Барановского, Гречанникова и нескольких других боевиков удалось взять живьем. В конце декабря 1919 г. по обвинению в террористических актах было расстреляно восемь человек, задержанных Чрезвычайной Комиссией. Это были: Александр Барановский, Михаил Гречанников, Федор Николаев, Леонтий Хлебныйский, Хиля Цинципер, Павел Исаев, Александр Восходов, Александр Домбровский.

Разумеется, анархисты подполья были далеко не единственной подобной организацией в те годы. На территории Советской России действовали как крестьянские повстанческие движения, видную роль в которых играли анархисты, так и городские группировки и отряды, выступавшие против советской власти. Но совершить террористические акты, подобные взрыву в Леонтьевском переулке, более не удалось ни одной анархистской организации в Советской России.

Противодействие антисоветской деятельности анархистов было одним из основных условий выживания новой коммунистической власти. В противном случае анархистские организации могли лишь усугубить дестабилизацию обстановки в стране, что в конечном итоге привело бы к победе «белых» или расчленению страны на сферы влияния иностранных государств. Вместе с тем кое-где, в особенности в 1920-е гг., советская власть поступала неоправданно жестко по отношению к анархистам, не представлявшим для нее угрозы. Так, в 1920-е - 1930-е гг. были репрессированы многие видные в прошлом участники анархистского движения, которые давно отошли от дел и занимались конструктивной социальной деятельностью на благо страны.