До сих пор ходят разговоры о том, как именно и где приводили в исполнение расстрельные приговоры. Одни говорят, что преступников просто ставили «к стенке», что в тюрьме было специальное приспособление для расстрела... В моем журналистском блокноте – рассказ человека о том, как «это» происходило на самом деле. Он попросил называть себя Иваном Ивановичем.

Было несколько мест, где исполняли высшую меру наказания: Харьков, Днепропетровск, Житомир, Львов, Киев, Луганск, Днепропетровск, - рассказывает Иван Иванович. - Порядок исполнения высшей меры наказания (ВМН) регламентировался только ведомственным нормативным документом, то есть приказом. В свое время этот документ подписывали в МВД СССР. Даже когда Украина стала независимым государством, то, по-моему, все же пользовались старым приказом и инструкциями о порядке применения ВМН. Ознакомиться с ними мог только ограниченный круг людей.

Кто расстреливал преступников?

Из числа сотрудников следственного изолятора назначался исполнитель – человек, который приводил приговор в исполнение (он был, как правило, офицером). У него было два помощника из контролеров – физически крепкие ребята, подготовленные. Они как обычно несли свою службу, а когда приходило время исполнять наказание – выполняли эту работу.

В народе судачили, что исполнители в конце концов не выдерживали – или спивались, или становились психически неуравновешенными людьми.

Я не помню, чтобы они спивались. Но из практики знаю, что такая работа немного влияла на их психику. Бытует утверждение о том, что этих людей якобы через некоторое время переводили в другие области для прохождения службы. Такого не было. Удовлетворяли, может быть, просьбу об «отставке»… Если бы исполнителей часто меняли, тогда расширялся бы круг лиц, а значит, тайну сохранить было бы труднее.

Какова технология самой казни? Что предшествовало ей?

В изоляторе заседает комиссия. В нее входит четыре человека. Председательствует работник прокуратуры. С ним заседают представитель следственного изолятора, медработник и сотрудник информационного центра МВД. Комиссия заседает в отдельной комнате. Это, как правило, полуподвальное помещение. Она изучает личное дело осужденного: смотрит, есть ли приговор на такого-то человека (смертная казнь), имеется ли указ Президента Украины об отказе в помиловании, имеется ли распоряжение суда об исполнении этой меры наказания. К личному делу еще должна быть приложена сопроводительная бумага начальника УВД, в которой говорится, что, дескать, направляем личное дело такого-то, приговоренного к высшей мере наказания, для исполнения приговора. Изучив все это, дается команда доставить осужденного.

Помощники исполнителя идут в корпус и выводят его. Тут еще надо рассказать, как заходят члены комиссии в следственный изолятор. Заходят они так, чтобы их никто не видел.

У них что, шапки-невидимки были?

Все гораздо проще. Накануне прокурору поступает звонок от руководства следственного изолятора, мол, завтра есть дело. И все, никаких подробностей. Это уже договорено. На следующий день в определенном месте, в определенное время на некотором расстоянии от прокуратуры останавливается микроавтобус с зашторенными окнами. В него садится работник прокуратуры, который допущен к этому делу. По пути подбирают представителя информационного центра и заезжают в следственный изолятор через КПП. Охрана этот автомобиль не осматривает.

Так было приказано?

Да. Микроавтобус подъезжает к корпусу СИЗО. Члены комиссии выходят и проходят в кабинет для заседаний.

А врача в каком месте они подбирают?

Врач местный, из СИЗО.

Зачем такая таинственность?

Чтобы не вызвать подозрений. Кстати, таким же образом они и выезжают. Когда приговор привели в исполнение, гроб с телом расстрелянного ставят в эту же машину. Туда же садятся исполнитель, два его помощника, а также работник прокуратуры и представитель информационного центра. И в этот же день они покидают пределы следственного изолятора. В условленном месте микроавтобус останавливается и прокурор с представителем информационного центра выходят и расходятся по домам. А машина следует в крематорий.

Что делает в комиссии работник информационного центра МВД?

Он списывает осужденного. Снимает с учета как жителя этой страны.

По каким дням расстреливали?

В самые разные дни.

Кто решал, что комиссия должна собраться?

Решали тогда, когда приходило личное дело осужденного. Руководитель следственного изолятора, получив личное дело, определял, когда приводить приговор в исполнение. Если приходит дело и есть указ Президента, приговор по возможности приводился в исполнение в ближайшие дни.

Каким образом преступника выводили из камеры?

К нему приходили и говорили: «Осужденный такой-то – на выход с вещами!» И сразу надевали на него наручники. Руки за спину.

Они не пристегивали его наручниками к себе?

Нет. Они придерживали его по бокам.

Догадывался ли преступник, куда его ведут?

В большинстве случаев человек чувствует, что это его последний выход. Поэтому ведет тоже по-разному, некоторые пытаются вырваться, некоторые перед комиссией падают на колени, плачут, мол, простите, я больше не буду, я докажу всем и так далее.

А были ли такие, которые спокойно шли на «плаху»?

Были и такие. Хотя все они были подавлены. Смотреть на них – одно отвращение.

Куда девались их личные вещи?

Как правило, их клали в гроб вместе с грузом.

Помощники исполнителя были вооружены?

Нет. Но от таких ребят мало кто вырвется. Они ведут осужденного на комиссию в полуподвальное помещение. Приводят. И прокурор его допрашивает.

Все члены комиссии сидят за одним столом, как в президиуме?

Как в президиуме. Контролеры придерживают осужденного, потому что у некоторых ноги слабые, некоторые дрожат, а некоторые плачут. Прокурор спрашивает фамилию, имя, отчество, где родился, где женился, короче, задает вопросы, на которые может ответить только это лицо. То есть прокурор убеждается в том, что именно в отношении этого человека вынесен приговор.

Как долго длится допрос?

Минут десять. Другие члены комиссии редко задают вопросы. Конечно, они могут спросить, например, ты согласен с приговором или что-то вроде такого: как ты, такой-сякой, мог женщину изнасиловать, ограбить и убить? Медик обычно вопросов не задает.

А дальше осужденному говорят, мол, иди в соседнюю комнату, там сидит комиссия из высокопоставленных официальных лиц. Они выслушают, может быть, заменят высшую меру наказания на лишение свободы. Заводят его в помещение. Там, конечно, никакой комиссии нет, закрывается дверь и раздается выстрел, а потом еще два – контрольных. Это уже работает исполнитель. После этого из комнаты выходят исполнитель, его помощники, а труп оставляют там, чтобы отлежался, так сказать. Заходит медик, констатирует смерть, о чем составляется два документа: первый – о том, что исполняется мера наказания, санкционированная прокурором, второй – о том, что эта мера наказания исполнена. После этого накрывается стол… и пьется по чарке. Для этого выделяются деньги, за которые приобретают продукты питания. Коньяк там не пили, только водку. Так было заведено. Но пьют по чарке не для того, чтобы напиться (таких случаев не было), а для того, чтобы снять стресс. Это предусмотрено. Выпили две-три чарки, потом помощники исполнителя занимаются уже трупом. Его кладут в гроб из обычных досок и вывозят за пределы следственного изолятора на этом же микроавтобусе. Гроб сбивали в СИЗО, в производственных мастерских. Занимались этим помощники исполнителя – чтобы не было лишних подозрений.

Помощники исполнителя тоже пили по чарке?

Да. Им больше всего и надо.

Потому что выполняли всю грязную работу?

А если человек, к примеру, непьющий?

Бывает и такое. Никто никого не заставляет брать чарку.

Ну а что говорят, когда принимают по сто граммов? Или пьют молча?

Первую чарку молча пьют – за упокой. Перед второй могут что-то говорить на различные отвлеченные темы.

Все сидят за тем же столом?

Да, за столом, где заседала комиссия.

Расскажите о помещении, где приводили приговор в исполнение.

Под одним из корпусов есть подвальное помещение. Там две комнаты. В одной заседает комиссия, а во второй исполняются приговоры. Это маленькая комнатушка. Без окон. Ни столов, стульев. Она предназначена только для этих целей.

Неужто никто не слышал выстрелов?

Не слышал, потому что расстреливали из мелкокалиберной винтовки. Стреляли с близкого расстояния в затылок. У мелкашки достаточно убойной силы, чтобы лишить человека жизни. Стрелять из пистолета было бы очень громко.

А где находился исполнитель, когда в комнату для расстрелов заводили приговоренного?

Исполнитель стоял за дверью. И его не видел осужденный. Исполнитель подходил сзади и нажимал курок. Расстояние между ним и осужденным – метр – полтора.

Случались осечки?

Такого не помню.

Стреляли в голову?

В затылочную часть.

А второй и третий выстрелы тоже в затылок?

Трех выстрелов всегда было достаточно?

Бывает, что и одного достаточно. Но по правилам надо сделать еще два контрольных выстрела.

А где исполнитель хранил оружие, патроны?

Там же, в СИЗО, в металлическом сейфе. Он стоял в этом же подвале. Туда никто из посторонних не проникает. Там не один замок. Ключи
были только у исполнителя и его помощников.

И что, в Киеве все время расстреливали одним и тем же оружием?

Одним и тем же.

После расстрела кто моет и убирает кровь?

Это делают помощники исполнителя. Кровь стекает в канализацию. Они смывают ее шлангами.

Иван Иванович, какие требования предъявлялись к исполнителю высшей меры наказания?

У него должна быть крепкая рука, чтобы не дрожала. Нельзя было допустить случайный выстрел. И выдержка нужна была собачья.

Эту работу ему предлагали благодаря его хорошим деловым качествам?

Конечно. Надо, чтобы человек был дисциплинированным, волевым, крепким, нервы чтобы в порядке были. Кандидата в исполнители изучали в течение определенного времени. Человека подбирали с твердым характером, как говорят, нордическим. Он должен был быть грамотным и порядочным.

Мог ли быть исполнителем начальник следственного изолятора?

Семья исполнителя знала, какую работу он выполняет?

Они сами не хотели рассказывать, или это запрещалось?

Это было не принято.

Что переживал человек, выполняя, по сути, роль палача? Может, ему жертвы снились?

Исполнитель делал дело, которое ему поручено. И ни о чем не переживал.

А как быть с угрызением совести?

Государство принимало решение о том, чтобы привести приговор в исполнение. Какие могут быть угрызения совести? Это у преступника должны быть угрызения совести за погубленные человеческие жизни. А исполнитель всего лишь выполнял приказ, реализуя волю государства.

А если человек привыкал расстреливать? И испытывал уже какую-то потребность в этом?

У тех, кого я знал, такой потребности не возникало.

А не было такого, чтобы кто-то отказался нажимать на курок?

Не было. Помню только, что люди просили «об отставке» или в связи с болезнью, или из-за пенсионного возраста.

У палача есть напарник?

А если заболеет или уедет в отпуск?

Значит, кто-то из помощников его заменит, эти люди были тоже подготовлены.

Сколько преступников казнили за один день?

Исполнение приговора в течение одного дня приводилось только в отношении одного осужденного. Так предусмотрено нормативными актами МВД.

А в какие часы все это происходило?

Ну, выбиралось обычно обеденное время.

Я когда-то опубликовал серию статей о бывшем начальнике Киевавтоматторга. Его приговорили к высшей мере наказания. Затем расстрел заменили 15-ю годами. Он рассказывал, что его дважды выводили на расстрел. Были ли такие ситуации, то есть имитация расстрела?

Таких провокаций не было. И никто на это не пошел бы. Было очень сложно даже попытаться куда-то вывести осужденного из камеры.

Но ведь его выводили на прогулку. Что стоило поставить лицом к стенке?

Это исключено.

Каждый месяц расстреливали?

По-разному бывало. Бывало, что и целый месяц не исполняли приговоров (документы ни на кого не поступали). А бывало, что и по два раза в месяц приходилось работать.

Палач видел лицо жертвы?

Первая встреча только при расстреле?

А были среди приговоренных те, кто просил позвать священника или умолял дать сигаретку?

Это выдумки, что перед смертью просят дать закурить. Может, осужденному еще и чарку налить? Знаете, у этих людей были свои сигареты, и они уже успевали вдоволь накуриться. А потом, их мысли в последнюю минуту не о сигарете – они думали, чем все это закончится.

И все-таки странно, что расстреливали из мелкокалиберной винтовки, ведь пистолет намного удобнее.

Выбор оружия – дело исполнителя. Главное приговор исполнить…

Приговоренного к смертной казни держали за обе руки помощники исполнителя. Тот с винтовкой подходил сзади и…

И нажимал на курок.

А если перед казнью преступник падал на колени или на пол, тогда как?

Его все равно поднимали. В лежащего не стреляли.

Как исполняли приговор в отношении женщин, приговоренных к смертной казни?

По-моему, за период независимости в Киеве не был приведен в исполнение ни один приговор в отношении женщин.

- … Выстрел, человек падает. И только после этого с него снимают наручники?

Да. Медик зафиксировал смерть – и снимаются наручники. Бывали такие случаи, что уже и смерть наступила, но из трупа еще выходит воздух, слышен хрип. Но это редко случалось.

Доплачивали исполнителям за эту работу?

Доплачивали. И дополнительный отпуск давали, по-моему, до 15-ти суток. Мы делали грязное дело, для себя грязное.

Почему вы так считаете?

Одно дело - сидеть в кресле, а другое – убирать грязь на улице.

Простите за натурализм, но не могу не спросить: когда расстреливали, кровь на стоящих рядом не брызгала?

Нет, пуля от мелкашки брызг не дает. Исполнитель и его помощники надевали обычные синие халаты, такие выдают уборщикам.

Где хоронили смертников?

До открытия крематория их хоронили в одном из районов Киевской области. В лесу был выделен участок примерно полтора гектара, обнесенный забором… Он был под круглосуточным надзором, то есть его охраняли, дабы никто туда не залез…

И на этом участке никаких могильных холмиков нет?

Холмиков нет. Может только столбик стоять и там какая-то цифра написана… С появлением в Киеве крематория трупы стали сжигать там.

Захоранивали без священника?

А родственникам какие-то личные вещи, ценные, к примеру, передавали?

Если были ценные вещи, то их отдавали родственникам. Но, как правило, у казненных ценностей не было. Одно барахло.

Ну а если золотые коронки?

Их никто не снимал.

В крематории знали, кого сжигали?

Была договоренность с руководством СИЗО… И в очереди там никто не стоял. И никаких вопросов не возникало.

Напоследок спросим вас, Иван Иванович, почему вы решили пооткровенничать с журналистом на столь деликатную тему?

Надоела писанина и выдумки несведущих людей в средствах массовой информации на эту тему. Кроме того, все тайное рано или поздно станет явным, а в нашем случае это очевидно, ведь высшая мера наказания отменена.

P.S. В нашей стране уже давно отменена «расстрельная статья». В апреле 2001 года Верховна Рада приняла Уголовный кодекс, в котором смертная казнь была заменена на пожизненное заключение. А в 2002-м Украина присоединилась к Протоколу №13 Европейской конвенции о правах человека, предусматривающего полную отмену смертной казни при любых обстоятельствах - в мирное и военное время.

20 февраля 1920 года в монастырь прибыл новый Наместник - иеромонах Иоанн (Булин). 23 (6) декабря этого же года он был возведен в сан Архимандрита. В 1926 году (12 апреля) хиротонисан во Епископа в соборе Александра Невского в Таллинне (Ревеле). Он возглавлял монастырь до сентября 1932 года.

Епископ Иоанн (Николай Александрович Булин) родился 1 марта 1893 г. в семье рабочего. Предки его были выходцами с Дона. Императрица Елизавета переселила 220 семей с Дона в Ряпино (Эстония) для работы на бумажной фабрике. Эти переселенцы образовали свой собственный посёлок, в котором для них была выстроена православная Церковь во имя святых праведных Захарии и Елизаветы.

Николай Булин окончил Рижскую Духовную Семинарию в 1915 году. В этом же году поступил в Петербургскую Духовную Академию. Был взят на фронт в 1916 году. В 1917 г. по распоряжению Главнокомандующего Крыленко освобожден из армии и вернулся в Академию. В 1918 году на втором курсе Академии Николай Булин был пострижен в монашество с именем Иоанн. Пострижение монаха Иоанна совершил Ректор академии Епископ Анастасий и 12 мая того же года рукоположил его во диакона в академическом храме. 12 августа 1918 года за Божественной Литургией в Свято-Троицком соборе Александро-Невской Лавры рукоположен во иеромонаха. Рукоположение совершал Высокопреосвященнейший Вениамин, Митрополит Петроградский и Гдовский.

В конце 1918 года иеромонах Иоанн вернулся на родину и был назначен Архиепископом Псковским Евсевием в Зачернье приходским священником.

Иеромонах Иоанн оказался энергичным Наместником Псково-Печерского монастыря. Он активно взялся за его восстановление. Положение же обители было очень тяжелым, монастырь почти находился в упадке, был разрушен и доведен до бедственного положения. Хозяйство, которое было единственным источником существования обители, было уничтожено. Земля отобрана, здания пришли в ветхость, крыши текли, стены обвалились. Трапезная использовалась в качестве казармы для роты эстонских войск. Верхний этаж настоятельского дома был отведен под помещение мирового судьи. Мировой судья жил там же. А нижний этаж дома занимала землеустроительная комиссия. Наместник же ютился в небольшой комнате Лазаревского корпуса.

Братии было немного: престарелые монахи, несколько диаконов, послушников - почти весь штат.

Но стараниями Епископа Иоанна всё начало постепенно принимать должный вид. Был произведен капитальный ремонт всех жилых корпусов после выселения мирских жильцов. Трапезная и настоятельский дом были отремонтированы. В 1924 году произведен капитальный ремонт Сретенского храма, а в 1927 году - большой капитальный ремонт Успенского собора. Произведен большой внутренний ремонт в том же Успенском храме. Капитально отремонтирован Михайловский собор внутри. В 1930 году построена новая каменная лестница вместо деревянной - спуск от Михайловского собора вниз к центру монастыря.

В августе 1929 года в Псково-Печерском монастыре проходил Второй съезд РСХД. Настоятель обители Епископ Иоанн был душой собрания, и во многом, благодаря его духовному руководству, съезд, по словам одного из его участников, превратился в "великий взлёт веры и любви... сломал лёд самых холодных душ, сделав верующими неверующих, указал смысл жизни искавшим его и явил... в своей высшей точке ослепительную истину торжества Православия".

Второй заслугой Епископа Иоанна, кроме приведения в порядок обители, было заступничество его как депутата Эстонского Парламента за русские церкви и за обездоленных в это тяжелое время. Национальных меньшинств в Эстонской Республике было много, но больше всего было русских. Нацменьшинства защищались их государствами: так за немцев выступала Германия, за поляков - Польша, за шведов - Швеция, за русских же некому было заступиться. И Епископ Иоанн взял на себя этот крест защиты обездоленных русских соотечественников и русских церквей. И в этом его величайшая заслуга перед Родиной. В Печорском крае было 32000 русских и ещё 15000 сету, и все они были православными, и при выборах в Парламент голосовали за Епископа Иоанна. И он оправдал их доверие. Когда был вынесен на решение Эстонского Парламента вопрос о закрытии Александра-Невского собора в Таллине, Епископ Иоанн выступил в его защиту. Несмотря на сильный напор сторонников уничтожения православного собора, законопроект отклонили.

7 июля 1923 года Православная Церковь Эстонии вошла в юрисдикцию Константинопольского Патриархата, что противоречило духу христианской любви и попирало общепринятые принципы церковного права. Весьма характерным для внутреннего состояния Православной Церкви в Эстонии во время её пребывания в юрисдикции Константинопольского Патриархата был конфликт, возникший в конце 20-х гг. в связи с имущественным положением Псково-Печерского монастыря. Издревле ценнейшее движимое и недвижимое имущество монастыря являлось его собственностью. Опираясь на закон Эстонской Республики об упразднении сословных имуществ, принятый 12 ноября 1925 г., Синод Православной Церкви в Эстонии в феврале 1928 года потребовал от Настоятеля монастыря Епископа Печерского Иоанна (Булина) зарегистрировать имущество на имя Синода, дабы оно, как заявлялось, не подверглось отчуждению в пользу государства. Епископ Иоанн, братия обители и православное население Печорского края и Эстонии восприняли это как посягательство на монастырскую собственность и выступили против закона.

Состоявшийся в июне 1932 года в Таллине Собор Православной Церкви в Эстонии голосами эстонского большинства его членов вынес решение о переводе Епископа Печерского Иоанна на вакантную с 1927 года Нарвскую кафедру. Вопреки протесту Преосвященного, ему предписывалось покинуть Псково-Печерский монастырь. Епископ Иоанн (Булин) в декабре 1932 года был уволен на покой и запрещен в священнослужении.

Когда в 1940 году Эстония вошла в состав СССР, 18 октября его арестовали, а 8 апреля 1941 года Ленинградский областной суд по статье 58-4 УК РСФСР приговорил Епископа Иоанна к высшей мере наказания - расстрелу. Приговор был приведён в исполнение 30-го июля 1941 года в городе Ленинграде. 22 апреля 1992 года Епископ Иоанн был реабилитирован.

Владыка Иоанн (Булин), епископ Печерский, один из великого множества страдальцев за Христа, претерпевших мучения и смерть от богоборческих советских властей в лихую годину. Епископ Иоанн пока не прославлен, но его жизнь, или правильнее сказать житие, хорошо подходит для рассказа о ней в нашей рубрике, что мы и делаем с радостью.

Николай Александрович Булин родился 1 марта 1893 года в поселке Выпсу Ряпинской волости Выруского уезда Эстляндской губернии в бедной благочестивой семье выходцев с Дона, живущих в Эстонии с XVIII века. Николая с детства привлекало служение Богу, и он решил пойти по духовной линии. Юноша с успехом окончил сначала духовное училище и семинарию в Риге, а в 1915 году поступил в Духовную Академию в Петербурге. Соученики по Академии запомнили его как надёжного товарища, а преподаватели как прилежного ученика.

Началась Первая мировая война, и после первого курса Академии Николай был призван в армию. Он окончил школу прапорщиков и в июне 1917 года отправился в действующую армию в Закарпатье, где младшим офицером участвовал в нескольких сражениях.

В 1918 году Николай Булин вернулся в Духовную Академию. В том же году был пострижен в монашество с именем Иоанн, в честь свт. Иоанна, митр. Тобольского. 12 августа 1918 года в Свято-Троицком соборе Александро-Невской Лавры митрополит Петроградский Вениамин рукоположил молодого монаха Иоанна во иеромонаха.

Закончить Академию иеромонаху Иоанну так и не удалось из-за её закрытия. В Петрограде в то время царили голод и революционный террор, молодому иеромонаху, как и многим священнослужителям, угрожал арест, и, больной туберкулезом, отец Иоанн по благословению своего архиерея бежит по льду Чудского озера в Эстонию. На родине иеромонах Иоанн был определён архиепископом Евсевием (Гроздовым) на приход Зачернье (Саатсе). В январе 1920 года отец Иоанн становится исполняющим обязанности благочинного Печорского края, а в феврале того же года иеромонах Иоанн (Булин) назначен сначала наместником, а вскоре и настоятелем Псково-Печерского Свято-Успенского монастыря.

2 февраля 1920 года между советской Россией и Эстонией был заключён Тартуский мирный договор, по которому Печоры промыслительно отошли к Эстонии. В результате Псково-Печерский монастырь не только сохранился, но и обрёл вторую жизнь. Для расцвета духовной жизни в монастыре, да и во всем Печорском крае, немало потрудился архимандрит Иоанн.

После октябрьского переворота и гражданской войны Печерский монастырь оказался в плачевном состоянии: монахов почти не осталось, храмы и корпуса обветшали, а многие были разрушены. Хозяйство, дававшее средства для существования обители, было разорено. В трапезной размещалась рота солдат. Весь верхний этаж настоятельского дома занимал мировой суд, там же жил сам судья. А на нижнем этаже располагалась землеустроительная комиссия.

Молодой настоятель начал восстановление древней обители с богослужений по монастырскому чину. Причём сам участвовал во всех делах лично – пел в церковном хоре, писал иконы, зажигательно проповедовал и трудился на самых тяжёлых монастырских послушаниях. Местный житель, Николай Павлович Златинский, знавший будущего владыку, вспоминал: «Хорошо помню его худощавую фигуру среднего роста в скромном подряснике, голубоглазое строгое, но улыбчивое красивое лицо, золотые вьющиеся волосы рассыпаны по плечам. Во все времена года его можно было видеть на строительных площадках, огородах, посадке деревьев. А какой он был прекрасный проповедник! Речь его правильная, логически построенная, художественно оформленная, достигала до глубины души. Он был эрудит, много знал, всем интересовался, никого и ничего не боялся. Часто на проповедях отец Иоанн говорил о чудовищных преступлениях палачей ЧК... Он задевал «за живое»…Помню, как все плакали на проповеди, посвященной страданиям и смерти глубоко почитаемого его учителя и наставника, ныне прославленного в лике мучеников митрополита Петроградского и Гдовского Вениамина».

В то время в православных приходах Эстонии за богослужением внедрялись лютеранские элементы – сидение на скамьях, исполнение кантов, совершение служб по новому календарю. Архимандрит Иоанн смог не только противостоять западному влиянию, но и наладил богослужения по монастырскому уставу и «старому» стилю.

Братия не отставала от своего игумена. За короткий срок древняя обитель преобразилась. Были отремонтированы храмы и братские корпуса, восстановлен водопровод, построена каменная лестница и даже проведено электричество в Михайловский собор.

В монастыре в числе братии появились молодые и образованные послушники, много бывших офицеров, письма с просьбой принять в монастырь приходили со всего мира, из тех мест, где оказались русские люди в результате катастрофы 1917 года.

В 1924 году состоялась архиерейская хиротония архимандрита Иоанна во епископа Печерского, викария Таллинского митрополита Александра (Паулуса). Эстонская Православная Церковь в то время неканонично (без согласия РПЦ) входила в юрисдикцию Константинопольского Патриархата, что противоречило духу христианской любви и попирало общепринятые принципы церковного права.

Псково-Печерский монастырь стал центром духовной и общественной жизни Печорского края, возрастал и авторитет епископа Иоанна, занимавшегося кроме монастырских дел, развитием культуры, просвещения и благотворительности. Владыка был активным участником «Печерского просветительского общества», почётным членом и жертвователем «Союза русских увечных воинов», духовным попечителем скаутов. Монастырь ежегодно участвовал в Днях русской культуры и в певческих праздниках в Печорах.

Владыка Иоанн лично проводил экскурсии для гостей и паломников по монастырю, с особенной радостью представлял он собрание церковной утвари и реликвий.

В июле 1929 года в стенах монастыря проходил съезд Русского Студенческого Христианского Движения в Прибалтике. Владыка проявил себя радушным хозяином и другом молодёжи. Каждый день съезда начинался с Литургии в монастырских храмах, часто звучало его живое слово наместника обители.

В 1930 году съезд РСХД в Прибалтике проходил в Пюхтицком монастыре. По воспоминаниям его участников, попечением владыки съезд превратился в «великий взлёт веры и любви... сломал лёд самых холодных душ, сделав верующими неверующих, указал смысл жизни искавшим его и явил... в своей высшей точке ослепительную истину торжества Православия».

Но владыку и православных края ждали нелёгкие испытания. Ещё в 1928 году Синод Эстонской Православной Церкви, опираясь на закон Эстонской Республики об упразднении сословных имуществ, потребовал зарегистрировать имущество Печерского монастыря на имя Синода. Братия во главе с настоятелем, как и большинство православных жителей печорского края, выступили против этих притязаний, поскольку имущество монастыря издревле являлось его собственностью.

В 1929 году епископ Иоанн был избран депутатом Риигикогу, свои голоса за него отдали около 32 тысяч русских и 15 тысяч сету, надо отметить, что это поразительный результат и для нашего времени. Последовательность и твёрдость епископа Печерского позволили отстоять от сноса кафедральный собор св. Александра Невского на Тоомпеа. Владыка Иоанн защищал православные приходы и русских людей, активно участвовал в общественной жизни Эстонии.

Всё это увеличивало недовольство против владыки со стороны Предстоятеля и Синода Эстонской Церкви. В июле 1932 года Собор Эстонской Православной Церкви решил в срочном порядке перевести деятельного епископа на вакантную Нарвскую кафедру. Владыка Иоанн отказался покинуть свою паству(тем более, что на епископскую кафедру в Нарву уже был избран вдовый местный протоиерей А.Остроумов), за что в декабре 1932 года был уволен на покой и ограничен в служении. Не помогли ни протест самого владыки, ни письмо-обращение на имя митрополита Александра (Паулюса) с подписями около 10 000 православных жителей Печор. 30 декабря 1932 года опальный епископ был исключён из числа братии, хотя он просил разрешить ему остаться в монастыре «хотя бы простым монахом».

В довершение всего, 4 ноября 1932 года в монастыре появился судебный пристав, очевидно для изгнания с позором бывшего наместника из стен обители. Очевидцы вспоминали, что в холодный осенний день у стен монастыря стояло множество людей, пришедших проводить любимого архипастыря, и даже мужчины плакали. А когда владыка Иоанн шёл по Успенской площади, перед ним оказалась большая лужа, и тогда один благочестивый мужчина снял с себя дорогую шубу и положил её владыке под ноги.

Опальный епископ стал жить вместе с мамой, ставшей его келейницей, в небольшой квартире недалеко от монастыря, куда к нему постоянно приходили друзья и духовные чада.

В 1934 году по приглашению Сербского Патриарха Варнавы епископ Иоанн уехал на четыре с лишним года за границу. Побывал он у Вселенского Патриарха с просьбой разрешить непростую церковную ситуацию в Эстонии, но понимания не нашёл.

После этого владыка Иоанн побывал в древних православных монастырях Палестины, Сирии и Афона, читал лекции по истории Русской Православной Церкви, учился иконописи у мастеров в сербском монастыре Раковица.

Владыку приглашали занять епископские кафедры в Германии и Северной Америке, но он после смерти близкого друга - патриарха Варнавы, летом 1938 года, принимает решение вернуться в Эстонию. Понимал ли владыка Иоанн, что там его ждёт мученичество? Без всякого сомнения. Ведь ещё в начале 20-х годов он рассказывал некоторым насельницам Пюхтицкого монастыря, что в алтаре во время рукоположения ему явились три Вселенских святителя и сказали: «Тебе надлежит быть мучеником».

Служить владыке по-прежнему не разрешали, но он часто приходил в монастырь помолиться на богослужениях и причаститься Святых Христовых Тайн. Активно выступал епископ Иоанн за присоединение Эстонской Православной Церкви к Московской Патриархии.

Летом 1940 года Эстония вошла в состав СССР. И почти сразу начались массовые аресты всех, кого новая власть посчитала врагами. Были арестованы и репрессированы как эстонские политические и общественные деятели, так и русские, из числа «бывших» – офицеры, интеллигенция, священство, деятели русских просветительских обществ, руководители и активисты РСХД. Епископ Иоанн (Булин) был арестован одним из первых.

Владыка Иоанн был арестован с формулировкой: «...И.Булин – бывший белый офицер, будучи епископом Печорского монастыря, в проповедях с амвона выступал против Советского правительства и коммунистической партии. Сам монастырь являлся штабом, откуда перебрасывались шпионы и диверсанты в СССР». 8 апреля 1941 года Ленинградский областной суд «приговорил гражданина И. Булина к высшей мере – расстрелу». 30 июля 1941 года власти привели приговор в исполнение.

7 октября 2015 года на встрече представителей Московского Патриархата и Русской Зарубежной Церкви, Первоиерарх Русской Зарубежной Церкви митрополит Иларион (Капрал) предложил рассмотреть возможность причисления епископа Печерского Иоанна к сонму новомучеников.

Протоиерей Виктор Мельник

О епископе Иоанне я слышала столько, сколько приезжала в Печоры. Говорили с уважением, с любовью, с восторгом, с почтением, редко - с завистью, но никогда ничего и ни от кого - ни слова, порочащего его нравственность, культуру, духовность, церковность. Не могла его забыть и советская власть. В музее г. Печоры под его фотографией значилась подпись: "Епископ Печерский Иоанн (Булин) - монархист, контрреволюционер, антисоветчик". Клеймо по всем нормам советского времени периода репрессий. В то время оно обычно ставилось церковникам, интеллигентам, работящим и хозяйственным людям. Говорило оно о том, что человек был репрессирован.

Так как одновременно с епископом Иоанном были арестованы, осуждены по ст. 58-10, 11 УК РСФСР и отправлены в лагеря на длительные сроки его брат Феликс, друг - адвокат Михаил Петрович Шувалов, иподиакон Николай Павлович Златинский, - то считалось, что Владыка Иоанн был этапирован в лагерь, где и умер. В 1992 году он был реабилитирован. Но где он был, в каком лагере? Все это оставалось загадкой. И вот в 1999 году старцы благословили меня найти следственное дело епископа Иоанна и, собрав нужные для этого сведения, подготовить публикацию о нем, как о достойнейшем святителе.

Через месяц моих поисков я держу в руках объемистую папку следственного дела № С-5680 со штампом "Дело с расстрелом". Вот и ответ на все вопросы. В начале дела конверт с фотографией, на ней - бритый мужчина со спокойным, измученным лицом. 323 листа протоколов, допросов, за которыми пытки и истязания, страдания человека, так много сделавшего для Церкви, в конце приговор, вынесенный на суде без прокурора и адвоката, по ст. 58-4 УК РСФСР. Статья эта в редакции 1926 года звучит так: "Оказание каким бы то ни было способом помощи той части международной буржуазии, которая, не признавая равенства коммунистической системы, приходящей на смену капиталистической системы, стремится к ее свершению, ...влечет за собой - лишение свободы на срок не ниже 3-х лет...с повышением, при особо отягчающих обстоятельствах, вплоть до высшей меры социальной защиты - расстрела..."

Что же за личность - епископ Иоанн, который "удостоен чести" быть расстрелянным по ст. 58-4?

Еще в XVIII веке Императрица Елизавета Петровна переселила 200 семей с Дона в поселок Выжу близ поселка Ряпина для работы на бумажной фабрике. Переселенцы сначала держались особняком и обосновали как бы свой поселок Папрекюла (бумажная деревня). Для них была построена церковь в честь святых праведных Захарии и Елисаветы. Фабрика располагалась в поселке Ряпина, а поселок Выжу входил в состав Ряпинской волости на берегу реки Выханду, по противоположному берегу которой проходила тогда граница сетумяэ (земли сету) - эстонцев, принявших Православие и составивших обособленную этническую группу со своей культурой и языком.

Прадед епископа Иоанна - Георгий - был участником Отечественной войны 1812 года, служил в разведке. Дед епископа, Максим, имел каменную мастерскую, перешедшую к отцу Владыки - Александру, женатому на русской девушке Ольге Беляевой. От этого брака родилось 6 детей, старшим из которых был Николай (родился 1 марта 1893 года). Дети общались на двух языках: русском и эстонском. Семья была религиозная: сестра отца - монахиня Ювеналия - подвизалась в Иоанно-Предтеченском монастыре города Пскова.

С шести лет Коля помогал в Церкви во время богослужений, с восьми читал по памяти "Трисвятое".

В поселке Выжу Коля окончил начальную школу (1901-1903 г.г.), потом окончил 2-х-классную Радамаскую министерскую школу в 1903-1904 годах. В 1905 году он поступил в Рижское духовное училище, по окончании его в 1909 году в Духовную семинарию, которую кончил в 1915 году по первому разряду, то есть с отличием. Имея прекрасные способности, юноша решает продолжить учебу в Санкт-Петербургской Духовной Академии. После первого курса его по жребию призвали в армию, - шла Первая мировая война. Николая отправили учиться в Петергофскую школу прапорщиков, которую он успешно окончил.

Николай Александрович в чине офицера-прапорщика воевал в Бессарабии и Буковине. В 1917 году был освобожден от армии в связи с приказом Главнокомандующего и вернулся в Петроградскую Академию. По этому приказу Николай Александрович имел право преподавать в высших или средних учебных заведениях, но он хотел сам закончить полный курс Духовной Академии.

21 мая 1918 года студент второго курса Николай Булин в возрасте 23 лет принимает постриг в мантию от руки ректора епископа Ямбургского Анастасия (Александрова) в честь святителя Иоанна, Митрополита Тобольского. 25 мая был рукоположен во иеродиакона, а 12 сентября в Свято-Троицком соборе Александро-Невской Лавры Митрополитом Петроградским и Гдовским Вениамином (Казанским) - во иеромонаха.

После рукоположения отец Иоанн был направлен в Ведриловский женский монастырь в честь Покрова Божией Матери в Петроградской губернии, где псаломщиком был его дядя по матери.

В это время в Петрограде усилились гонения на верующих, начались аресты. Академия закрылась, отец Иоанн успел закончить лишь два курса. У него открылся туберкулез легких, и молодой батюшка переехал в Эстонию к родителям в районе станции Новоселье. В апреле 1919 года архиепископом Псковским Евсевием был назначен служить в деревне Зачеренье.

20 октября 1920 года иеромонах Иоанн был определен в число братии Псково-Печерского монастыря и получил должность наместника. Этот ответственный пост еще осложнялся тем, что по Тартускому мирному договору от 2 февраля 1920 года граница между Эстонией и Россией отодвинулась восточнее Печор и город оказался на территории Эстонии. Эстонское правительство стало оказывать давление на русских, на Русскую Православную Церковь. Кроме этого, настоятель столкнулся с трудностями другого характера: монастырь был сильно поврежден во время войны - в него заходили немцы.

Учитывая политическое положение и националистические взгляды Эстонского правительства, Святейший Патриарх Тихон даровал Православной Церкви в Эстонии автономию, но архиепископ Ревельский Александр (Паулус) совместно с Эстонским правительством добились у Вселенского Патриарха Мелетия автокефалии. Архиепископа Александра Патриарх Мелетий при этом хиротонисал в митрополита. Псково-Печерский монастырь оказался в крайне затруднительном положении.

6 декабря 1920 года митрополитом Александром настоятель иеромонах Иоанн (Булин) был возведен в сан архимандрита. По принятому в Эстонской Республике закону об отделении Церкви от государства духовенство как сословие было объявлено ликвидированным. Чтобы власти не могли закрыть монастырь, настоятель принял решение - зарегистрировать обитель как "Успенскую трудовую общину".

После регистрации общины часть земли монастырю дали в аренду, но условия были крайне невыгодные. Братия монастыря состояла лишь из нескольких человек престарелых иеромонахов и диаконов, часть их были неграмотные. Монастырские постройки и храмы стояли неремонтированными в течение многих лет. Во время войны в трапезной размещалась рота эстонских солдат. В настоятельском доме располагались гражданский суд, землеустроительная комиссия, а также квартиры городских жителей. От пулевых и осколочных пробоин пострадали крыши зданий. Нужда доходила до такой степени, что новый настоятель вынужден был обратиться в Спасо-Преображенский Валаамский монастырь со следующим письмом: "Не изыщется ли Вами возможность оказать братскую во Христе помощь и нашей убогой обители пожертвованием тех облачений, кои уже поношены у Вас, но кои могут быть починены и еще употреблены за богослужениями".

Архимандрит Иоанн активно занялся восстановлением монастыря. Он имел знакомых и друзей буквально во всем мире. Из многих стран поступали пожертвования, и на них были отреставрированы и отремонтированы храмы, жилые постройки, сделана железобетонная лестница от Михайловского собора до центральной площади, починен неработавший водопровод, проведено электричество. Ризницу заполнили новые облачения, а библиотеку - книги.

С гражданских лиц, проживающих в монастыре, стали брать арендную плату, а позднее монастырь был от них освобожден.

Вся братия, во главе с настоятелем, не щадя живота трудилась на восстановлении, вставали в 5 утра, вставали к полуночи. Спал отец Иоанн на деревянном топчанчике, на который клал лишь тоненький матрасик. Был аскетом и молитвенником.

В те времена по всей Эстонии в храмы внедрялись лютеранские элементы богослужения: сидение на скамьях, исполнение богослужебных кантов под орган, совершение богослужений по новому календарному стилю.

Архимандрит Иоанн не только сумел противостоять западным тенденциям, но и наладил весь служебный круг по монастырскому уставу Юлианского календаря. Сам составлял расписание ранних и поздних Литургий, всенощного бдения, проповеди. Любил проповедовать сам, при этом смело обличал новую власть в России, говорил о гонениях, репрессиях верующих, о пробковых камерах, о падении нравственности, призывал помогать голодающим. На его проповедях многие плакали, он умел задеть за живое. Настоятель любил молиться и чаще всего сам возглавлял богослужения, любил хорошее церковное пение, имел прекрасный баритон и замечательный слух.

После богослужения, полунощницы или Литургии и скромного завтрака шел с братией на послушания. Его худощавую фигуру среднего роста, в простеньком подряснике, с золотистыми кудрями, рассыпанными по плечам, видели на посадке деревьев, на огородах, на ремонте. Выросший в сельской местности, архимандрит Иоанн сумел восстановить правильное землепользование, обезпечив питание братии собственными овощами.

Человек всесторонне развитый, эрудит, интеллигент, он знал толк в иконописи, сам писал иконы.

Церковная деятельность при настоятельстве отца Иоанна заметно активизировалась: стали совершаться крестные ходы, однодневные и многодневные, по всему Печорскому району с заходами в Латвию. Их всегда возглавлял сам настоятель: в любую погоду, пешком, в сапогах, подоткнув подрясник, по грязи шел он за чтимыми иконами много километров.

В монастырь приезжали паломники из Швеции, Германии, Америки, Франции.

25 апреля 1926 года в соборе благоверного князя Александра Невского в Таллинне архимандрит Иоанн (Булин) был хиротонисан во епископа Печерского.

Из-за огромного авторитета и любви Владыки к людям его выбрали депутатом в Эстонский Парламент от русского меньшинства, которое в Печерском крае было большинством. За его кандидатуру проголосовали 32 тысячи русских и 15 тысяч сету.

Не боясь ничего, отстаивал Владыка Иоанн интересы русских, ему удалось спасти от закрытия собор святого Александра Невского в Таллинне. Владыка был почетным членом в общественных организациях и обществах.

К этому времени обострились отношения Владыки Иоанна с Эстонским Синодом по имущественному вопросу. Опираясь на принятый закон Эстонской Республики об упорядочении сословных имуществ, принятый 12 ноября 1925 года, Синод потребовал в феврале 1928 года, чтобы Настоятель монастыря зарегистрировал имущество на имя Синода, находящегося в юрисдикции Константинополя. Епископ Иоанн и вся братия монастыря, а также все православные жители Печерского края восприняли это как посягательство на монастырскую собственность. Синод Эстонской Православной Церкви летом 1930 года образовал инвентарную комиссию под председательством комиссара Петра Пятса, который фактически стал экономом монастыря и в официальных документах стал именовать обитель "бывшим монастырем". Начались репрессии по отношению к братии монастыря. В административном порядке был выселен из монастыря и выслан из Печор архидиакон Вениамин - секретарь епископа Иоанна, его друг, бывший офицер Царской армии, который особенно решительно противился самоуправству Петра Пятса. Из-за границы поступали сочувственные телеграммы в адрес епископа Иоанна.

В июне 1932 года в Таллинне состоялся Собор Православной Церкви, на котором чрезвычайно ярко выявились шовинистические стремления эстонского большинства: вопреки всем канонам и протесту самого епископа Иоанна, его удалили из монастыря на Нарвскую кафедру. Владыка подал в Синод протест, жители Печор направили митрополиту Александру меморандум за подписью почти 10 тысяч человек, но 30 декабря 1932 года гонимый епископ Иоанн был объявлен не состоящим на службе в Эстонской Православной Церкви, а митрополит Александр самолично исключил его из числа монахов Псково-Печерского монастыря, несмотря на то, что Владыка просил оставить его "хотя бы простым монахом".

4 ноября 1932 года в монастырь явился судебный пристав и епископ Иоанн был публично выдворен из обители. Собралась толпа почитателей Владыки Иоанна, многие плакали. Владыка шел из дома Настоятеля по Успенской площади спокойно... Но что пришлось пережить ему?.. Один Бог знает, какого величия духа стоило это спокойствие во время расправы над ним!

Он спустился по ступенькам, перед ним оказалась большая лужа, какой-то пожилой мужчина снял с себя дорогую шубу и постелил Владыке под ноги. Тот обошел шубу и так же спокойно направился к выходу.

Изгнанный епископ Иоанн поселился в своей квартире на улице Смоленской (ныне Эд. Верховича). Его келейницей стала его мать. Постоянно приходили чада и почитатели, друзья. Через год по приглашению Патриарха Сербского Варнавы епископ Иоанн уехал в Сербию. За границей епископ Иоанн посетил святые места Палестины, Стамбула, Сирии, Ливана, совершал богослужения в Афонских монастырях, учился в Сербии в Раковицкой иконописной школе. В 1937 году Владыка Иоанн похоронил своих друзей - Патриарха Варнаву и секретаря архидиакона Вениамина - и захотел вернуться на Родину.

Епископ Иоанн (Булин) принял монашеский чин и священнический сан в то время, когда за то преследовали и убивали. Домой он вернулся тогда, когда репрессии достигли апогея. Владыка Иоанн знал, что его ждут мучения и насильственная смерть. Будучи благочинным Пюхтицкого монастыря (1926-1932 годы), он рассказывал некоторым насельницам, что во время его рукоположения в алтаре ему явились три Вселенских святителя - Иоанн Златоуст, Василий Великий и Григорий Богослов - и сказали: "А тебе надлежит быть мучеником". Будущий мученик возвращался домой, чтобы исполнить уготованное Господом.

Летом 1938 года епископ Иоанн возвращается в Печоры. Он спокоен и молитвенен, пишет иконы, его посещают друзья и духовные чада. Епископ Иоанн приходит в монастырь помолиться на богослужениях и принять Святые Дары. Самому совершать богослужения ему по-прежнему не разрешают. Епископ Иоанн активно выступает за присоединение Эстонской Церкви к Московской Патриархии.

Задолго до выхода Владыки из дома собирается огромное количество народа, так что весь путь его от дома брата, где он поселился после возвращения, до храма монастыря лежал через толпу народа. Владыку очень любили.

18 октября 1940 года епископа Иоанна забрали в ЧК. Одну ночь он ночевал в Печорах, рано утром его увезли в Таллинн. Там в тюрьме НКВД он провел две недели, а потом его перевели в закрытую тюрьму НКВД в Ленинграде.

Начались каждодневные допросы. Иподиакон Владыки Иоанна Н.П. Злейинский рассказывал: "Цель всех допросов сводилась к тому, чтобы сломать психику и заставить подписать то, что было надо НКВД. Вызывали всегда ночью. Допрос начинался с того, что следователь и его помощники, всего 5-6 человек, заставляли арестованного, встав на четвереньки, бегать по помещению, ускоряя скорость пинками. Когда заключенный был уже в полном изнеможении, его сажали, и все присутствующие с силой били в особенно болевые точки на теле, предлагали подписать заранее заготовленный протокол. Спать не давали. Через 4 месяца я не выдержал и подписал протокол, в котором "признавался", что являюсь разведчиком всех иностранных разведслужб мира. Абсурд, но это так. Я получил за свою "разведдеятельность" 13 лет лагерей, но мне было все равно, так как пытки были нестерпимы. Всяческими способами заставляли "признать свою вину", которая была заранее заготовлена так же, как и срок".

Епископа Иоанна допрашивали с большим пристрастием. 23-26 ноября допрос шел конвейером, с промежутками, 2 раза за 4 часа. Приходится только догадываться, что пришлось вытерпеть Владыке, если в медицинской справке, подшитой в дело, говорится, что у епископа неврастения и анемия - это после двух месяцев ареста, у человека, который восстановил монастырь из развалин и столько вынес моральных переживаний! Измученного епископа заставляли переписывать заранее отпечатанные на машинке протоколы, текст и лексика которых не выдерживают никакой церковной и культурной критики.

Суд, проведенный без адвоката и прокурора 8 апреля 1940 года, приговорил епископа Печерского Иоанна (Булина) к высшей мере наказания - расстрелу за контрреволюционную деятельность и связь с тайной эстонской полицией (и это русский патриот!). Собственно говоря, исход этого дела был предрешен еще во время ареста, надо было просто уничтожить личность такого яркого человека, как епископ Иоанн, поэтому в завершении следственного дела уже совсем больного Владыку, допрашиваемого еще несколько суток подряд, заставляли обратиться с кассационной жалобой в Верховный суд. "Строители новой жизни" устами пламенного проповедника и русского патриота пели себе славу и старались показать безполезность Церкви, епископ которой, ниже каменщика - созидателя "светлого будущего"...

Приговор был приведен в исполнение 30 июля 1941 года. Епископ Иоанн исполнил повеление Великих Святителей и окончил жизнь свою мучеником. Татьяна Зотова 26.01.2001